потеряла нить разговора.
– Моцарт? А он там как оказался?
Зоя укоризненно взглянула на меня.
– Лампуша, ты же окончила консерваторию. Неужели не в курсе, что Иоганн Себастьян давно умер? Разве он мог притопать на дачу Фаломеевых? Молоточек такой, песни исполняет, ребенок им стучит! И музыка! И Моцарт! Ля-ля-ля.
– Вольфганг Амадей, – пробормотала я, – так звали гениального австрийца. На имя Иоганн Себастьян откликался немец Бах. К нам пришли обычные крысы, простые такие, с помойки, а не полиция.
– Это невозможно! – отрезала Зоя. – У нас дом обезгрызен!
Вымолвив последнее слово, Яковлева, размахивая ведром, понеслась по коридору. Я поспешила за ней.
– А ну, покажите крысу! – велела Зоя, врываясь в кухню.
– У нас их нет, – отбила атаку Краузе.
Яковлева посмотрела на меня.
– Слышала? Роза Леопольдовна очень честный человек.
– Верно, – согласилась Краузе, – привираю всего три-четыре раза в день, и то по необходимости.
– Где полицейские? – вкрадчиво спросила Зоя, ставя ведерко на низенькую скамеечку. – Без понятых обыск не проводят.
Краузе всплеснула руками.
– Кого шмонают? Иратовых?
– Почему ты так решила? – изумилась Яковлева.
– Он работает в больнице санитаром, жена все время беременна, в семье то ли семь, то ли восемь детей, – начала вываливать свои соображения няня Кисы, – откуда у мужа деньги на новый джип? Да он все средства должен тратить на обувь для малышей!
– Я полагала, что полицейские у вас, – сказала Зоя.
– С какой стати? – возмутилась Роза.
Я попятилась к двери, благополучно оказалась в коридоре и пошла в спальню. Пусть Краузе и Яковлева ведут диалог, мне в столовой делать нечего.
И тут зазвонил мобильный, я вытащила телефон из кармана.
– Ты дома? – осведомился Макс. – У нас все в порядке?
– Сейчас в квартире находится Яковлева с ведром майонеза и паспортом, а в остальном все просто замечательно, – заверила я.
– Ведро майонеза и паспорт? – удивленно повторил муж. – Зачем она тебе это принесла?
– Ерунда, – хихикнула я, – потом объясню.
– Изделие, которым полакомилась Анна, было сделано из горького или молочного шоколада? – поинтересовался Вульф.
– Стены светлые, – протянула я, – крыша красная. Наверное, глазурь. Фигурки черные. Да какая разница, из чего сделан пазл?
– Я поговорил с Юрием Петровичем Деревянкиным, он гениальный токсиколог и не такой зануда, как Моня. Хотел услышать другое мнение и узнал: яд улитки от какао может потерять свои свойства. Если его подмешали в какао-порошок, то, во-первых, орудовал дилетант, а во-вторых, ему следовало использовать горький шоколад. Хорошо, что ты не угостилась и Мурлыня отказалась.
– Знаешь ведь, что я не люблю никаких конфет, кроме
