колеблющихся, никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты».[81]
В обострившейся обстановке июня – августа 1918 г. противники большевиков также прибегают к террористическим методам борьбы. 20 июня неизвестным был убит нарком пропаганды В. Володарский. Убийцу найти не смогли. Уже тогда Ленин выступил за развязывание массового террора: «Тов. Зиновьев! Только сегодня мы узнали в ЦК, что в Питере рабочие хотят ответить на убийство Володарского массовым террором и что вы их удержали. Протестую решительно!.. Надо поощрять энергию и массовидность террора».[82]30 августа юный сторонник эсеров Л. Каннегисер убил руководителя Петроградского ЧК М. Урицкого. В тот же день на митинге был ранен Ленин. Виновной в покушении была объявлена сторонница эсеров Ф. Каплан. Впрочем, конкретные виновники в тот момент были не так важны – за трех большевиков должны были ответить целые классы.
В ответ на эти покушения ВЦИК советов принял резолюцию, в которой говорилось: «ВЦИК дает торжественное предостережение всем холопам российской и союзнической буржуазии, предупреждая их, что за каждое покушение на деятелей Советской власти и носителей идей социалистической революции будут отвечать все контрреволюционеры… На белый террор врагов рабоче-крестьянской власти рабочие и крестьяне ответят массовым красным террором против буржуазии и ее агентов». Это означало введение заложничества, когда за действия одних людей должны отвечать совершенно другие. 5 сентября было принято постановление ВЦИК о красном терроре.
Оно заложило основы репрессивной политики коммунистического режима: создание концлагерей для изолирования «классовых врагов», уничтожение всех оппозиционеров, «причастных к заговорам и мятежам». ЧК наделялась внесудебными полномочиями брать заложников, выносить приговоры и приводить их в исполнение.
В этот день было объявлено о расстреле 29 «контрреволюционеров», которые были заведомо непричастны к покушениям на Ленина и Урицкого, в том числе бывшего министра внутренних дел Российской империи А. Хвостова, бывшего министра юстиции И. Щегловитова и др. В первый же месяц террора были казнены тысячи людей, большинство из которых было виновато лишь в принадлежности к «контрреволюционным» классам и общественным течениям, – предприниматели, помещики, священники, офицеры, члены партии кадетов. Философию красного террора выразил один из руководителей ЧК М. Лацис: «Не ищите в деле обвинительных улик; восстал ли он (обвиняемый – А. Ш.) против совета с оружием или на словах. Первым долгом вы должны его спросить, к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, какое у него образование и какова его профессия. Вот эти вопросы и должны решить судьбу обвиняемого».[83] Но «инициатива с мест» не встречала поддержки в Кремле. Ленин пожурил Лациса за эти слова.
ЧК арестовывала, она же вела следствие, она же судила, и казнила она же. Произвол был абсолютный, возможности для
Там же. С. 106.
Там же. С. 165.
Цит. по: Голинков Д. Л. Крушение антисоветского подполья в СССР. Кн. 1. М., 1986. С. 224-225.
