стал командиром батальона. На следующий день Бушотт внезапно сделал его бригадным генералом, несмотря на протесты представителей народа. Как раз в этот момент Сюзамик попросил отставки, так как почти ослеп и был неграмотным. Тем не менее он все-таки был произведен в генералы… чтобы через два месяца быть разжалованным за неспособность[43].
Ну, и совсем уже комичный случай с другой креатурой Бушотта, генералом Анри Латуром, который был арестован Гошем за то, что, «прибыв к армии Запада, нарушил линию аванпостов, пил и пел с гренадерами, целовался с негром и заснул вместе с мясниками армии»[44].
Однако не Сюзамик и Латур представляли типичный облик вождя республиканской армии. Наряду с досадными просчетами в период якобинской диктатуры выдвинулась целая плеяда талантливейших полководцев, столь многочисленная, что, пожалуй, трудно найти другую армию, где в течение нескольких лет перебывало бы столько блестящих дарований на командных постах.
Это знаменитые Гош, Марсо, Дезе, Клебер, Дюгоммье, Бонапарт, Массена, Лекурб, Моро, Жубер и многие другие. В большинстве своем эти звезды первой величины полководческого искусства были молоды. Они опирались на прочную фалангу генералов солидного возраста, имевших огромный военный опыт и вышедших с низших командных должностей, из среды тех, кто, несмотря на всю безупречную и преданную службу, едва ли мог раньше мечтать о более высоком командном посте, чем командир роты гренадер.
Уже в начале 1793 года 80 % генералов уже имели в своем послужном списке не менее 25 лет службы, и только 4 % служили не более 15 лет[45].
Среди этих испытанных командиров, возможно, не оставивших столь яркого следа в летописи побед Республики, – Монсей, Периньон, Серюрье, Дагобер, Дюбуа, Бейран, Косс, Шарле, Фюзье, Ла Барр, Соре и сотни других.
В период якобинской диктатуры происходила и глобальная чистка «остатков» младшего и среднего звена командных кадров королевской армии. Если с 10 августа 1792 года по 2 июня 1793 насчитывалось всего 150 отстранений со службы офицеров, то после установления якобинской диктатуры подобные факты стали обычным явлением. Только за период со 2 июня 1793 года по 20 апреля 1794 года около 600 офицеров были отстранены по причине дворянского происхождения или недостаточного «цивизма» (гражданственности)[46].
Интересно, что причиной отстранения офицеров от исполнения обязанностей не всегда были лишь особо рьяные комиссары Конвента.
Известно немало случаев, когда инициатива исходила и снизу. Причинами этого были и республиканский пыл солдат, подогретый якобинскими клубами, и страх измены, и просто сведение личный счетов.
Ярким примером подобной пертурбации командных кадров является эпизод с 23-м линейным полком[47], произошедший зимой 1793–1794 гг. и ставший объектом разбирательства со стороны командования и комиссаров Конвента.
Документы, хранящиеся в Архиве исторической
Six G., Op.cit., p.109.
Ibid., p.179.
Scott S.-F. The response of the royal army to the French Revolution. The role and development of the Line Army (1787–1793). Oxford, 1978, p. 202.
Lofficier français des origines à nos jours. Saint-Jean-d’Angely, 1987, p.93, 94.
23-й линейный полк не был ещё «амальгамирован» в момент описываемых событий.
