к бабушке Анне, вместо того чтобы сесть в школьный автобус и вернуться домой. Лара звонила спросить, там ли она, и Анна начинала распекать невестку за то, что она не следит за ее внучкой, которую только у бабушки могут «нормально» накормить или искупать.
– Не надо было мыть ей голову, Анна.
– Так ты же не умеешь! Вон она какая грязная.
Анна всегда знала, что лучше для Шелли.
Собственно, что лучше для всех.
Ларе приходилось держать язык за зубами – в этом она со временем стала настоящим асом.
Однажды, приехав за Шелли, Лара обнаружила, что та лишилась своих роскошных волос. Бабушка Анна стояла над внучкой с ножницами в руках и язвительно ухмылялась. Шокированная, Лара спросила:
– Что произошло?
Анна в ответ закричала:
– Ты ее толком не расчесываешь! Пришлось все отрезать!
Она обкорнала шевелюру внучки под корень. Это выглядело ужасно. Шелли сидела совсем подавленная.
– У нее очень густые волосы, – сказала Лара, прекрасно понимая, что Шелли станет винить ее за то, что натворила бабка. – Я расчесываю их каждый день, – попыталась она возразить, глядя в глаза Шелли, которая поднимала крик всякий раз, когда к ней приближались с расческой.
Бабушка Анна презрительно скривилась и, развернувшись, пошла прочь, волоча за собой хромую ногу по натертым полам. Она сделала то, что хотела сделать. Приносить несчастье другим людям было для нее любимым развлечением.
Лара поняла это уже тогда. Шелли и бабушка Анна стали неразлучными и верными соратницами. Хотя временами Шелли тоже доставалось, она считалась единственной бабушкиной любимицей. Ее тень, ее копия, внимательно следящая за всем, что делала Анна Уотсон.
Со временем Шелли покажет, какой хорошей ученицей была.
Глава четвертая
Первый удар Шелли нанесла незадолго до того, как ей исполнилось пятнадцать. Она напала неожиданно, как опытный полководец, хорошо знающий, как нанести противнику наибольший ущерб.
В один из мартовских дней 1969 года Шелли не вернулась домой из школы. Раньше ей случалось опаздывать, но в тот день все было по-другому. Она задержалась гораздо дольше обычного. Лара в своей безупречно чистой кухне раз за разом поглядывала на часы. Барабанила пальцами по столу.
Где ты, Шелли?
Чем ты занимаешься?
С кем?
Совсем растревожившись, мачеха Шелли позвонила, наконец, в приемную директора школы и от того, что ей ответили, на мгновение лишилась дара речи. Шелли не вернулась домой, потому что ее отвезли в Центр ювенальной юстиции в Ванкувере. Девочка, которой через месяц должно было исполниться пятнадцать, сообщила воспитателю в школе, что у них дома творится неладное, и она больше не может это терпеть.
– О чем вы говорите? – возмутилась Лара, когда секретарь директора отказалась сообщить ей детали. – Вы должны мне сказать,
