глазами из коридора.
– Все, не могу больше.
Татьяна откинулась на спинку стула и сложила руки на животе.
– Может, еще один? Последний?
– Не, мамуль, я и так сейчас лопну.
– А чаю еще налить?
– Нет, спасибо. Я этот допью и пойду лягу на коврик рядом с Дусей. Мы будем лежать и переваривать свои завтраки. Как питоны. И скоро я буду такая же круглая, как она.
– Не будешь, успокойся. Ты уж сколько лет каждую субботу ешь блины, а все такая же худющая.
– Мама, я не худющая. Я нормальная.
– Конечно, ты нормальная. Но все равно худая.
Все было как всегда. Обычная суббота, каких множество.
Весенний ветер гнал по небу рваные облака и пытался сбросить с брусьев ковер, вывешенный кем-то во дворе для просушки. У соседа за стеной шумел кран. Соседи сверху лениво переругивались. Все как обычно. Красота.
Дуся неслышно материализовалась из коридора и уселась рядом. Часы в большой комнате пробили десять.
Татьяна с хрустом потянулась.
– Может, мне еще пойти поспать?
– А ночью что будешь делать?
– Да то же самое.
– Да-а, девочка моя, – протянула мама. – Похоже, ты и впрямь утомилась. Может, тебе не недельку побыть в санатории, а хотя бы дней десять?
– Не, мам, я столько не выдержу. Аня говорит, там шахтеры отдыхают.
– Ну и что? Это ж не медведи. Шахтеры тоже люди. И среди них могут оказаться очень приличные.
Началось.
– Мамуль, а зачем ты меня Татьяной назвала?
Мама запнулась на полуслове.
– Доченька, ты меня уже сто раз об этом спрашивала, а я тебе сто раз отвечала.
– Ну, ответь в сто первый раз. Пожалуйста.
Мама вздохнула и села рядом.
– Ты же знаешь, я всегда очень любила Пушкина. И раз уж я стала Лариной, то я подумала – почему бы и нет? Почему бы мне не назвать дочь Татьяной? Это был знак любви к великому поэту.
– Значит, я – знак любви?
– Да, моя хорошая, ты – знак любви.
– А ты знаешь, что мое имя мне жизнь испортило? – спросила Татьяна скучным голосом.
Мама снова вздохнула.
– Давай начистоту. Хорошо? Может, это была и не слишком удачная идея – назвать дочь именем героини романа. Но мне думается, что твоя проблема не в имени. Она у тебя вот здесь, – и мама согнутым пальцем легонько постучала ее по темечку.
– Вот как? А ты разве не знаешь, что «как вы лодку назовете, так она и поплывет»?
– Знаю. Может, что-то в этом и есть. Но, с другой стороны,
«Что значит имя? Роза пахнет розой,
Хоть розой назови ее, хоть нет.
Ромео под любым названьем был бы
Тем верхом совершенств, какой он есть»[1].
Мама обняла ее и прижала к себе.
– Девочка моя. Если ты «верх совершенств», то абсолютно неважно, как тебя зовут. К тому же, вы
У. Шекспир, «Ромео и Джульетта». Перевод Б. Пастернака.
