style="font-size:15px;"> На кухне горел один подсвечник с тремя свечами, стоящий на столе, и на этом все. Если бы она не приходила вчера сюда, то не смогла бы разобраться, где может стоять графин с водой. Или забытое кем-то пирожное или пирожок. Должно же ей хоть раз повезти? Она обожала есть сладости ночью, но графиня, трижды поймав ее за этим занятием, заставила съесть три корзинки сладких пирожков. Кассимина помиловала ее только тогда, когда она наелась до тошноты и плакала от отчаяния. С тех пор любовь к пирогам у нее пропала, но это было давно, уже почти пять лет минуло, и сейчас она была не прочь отведать чего-нибудь вкусненького.
И ей действительно повезло. На столе остался один пирог. Сливовый, как оказалось. Сладкий, но с освежающей кислинкой. Лиссарина откусила не раздумывая, словно сто лет не ела. Осмотрела стол в поисках графина, но удивилась еще больше, когда нашла забытый стакан с молоком. Понюхала, не прокисло ли. Нет, свежее. Запила пирог с наслаждением. Нет ничего лучше, чем победить кошмар вкуснейшими сластями.
– Эй, воришка, это мое.
Лиссарина поперхнулась и закашлялась так, что молоко потекло по подбородку. На какой-то момент страх смерти от удушья пронзил ее сердце, но рука добрейшего и самого милосердного на свете человека похлопала ее по спине, и ком, наконец, прошел. Она смогла дышать, хотя в горле по-прежнему першило, и она снова выпила молоко. Эта же рука поднесла подсвечник к ее лицу, и девушка, сощурившись от неожиданного жара, отшатнулась.
Прищурившись, она разглядела светлые волосы и поняла, что это Люциен Монтфрей, с которым ей, похоже, суждено сталкиваться в неловких ситуациях. Как будто это что-то могло исправить, Лиссарина быстренько положила надкусанный пирог обратно на тарелку и убрала руки за спину. Только позже, прокручивая эту сцену снова и снова, она поняла, каким глупым ребенком выглядела тогда.
– Простите, милорд, я не знала, что вы здесь.
Он стоял к ней боком и не удосужился повернуть всю голову. Только светло-голубой глаз повернулся к ней под полуприкрытыми веками. Кажется, он вообще никогда не раскрывал глаза широко.
– Ты голодная?
Лиссарина нахмурилась. С каких это пор они перешли на такой вульгарный тон? Она, может, и не леди по титулу, но все-таки какое-никакое уважение мог бы и проявить. Пропустив фамильярность мимо ушей, девушка отрицательно покачала головой.
– Отлично. Я голоден как волк. – И откусил от надкусанного пирога. Лиссарина удивленно уставилась на него, и он это заметил. – Что? Ты вроде не прокаженная, чтобы заразиться от твоей слюны. Или болеешь?
Люциен пошатнулся и схватился за спинку стула. Только сейчас Лиссарина обратила внимание на запах, примешавшийся к запаху сигарет и мяты, который она уже чувствовала. Коньяк. Или виски. Она не очень хорошо разбиралась в алкоголе.
– Я не болею, – обиженно заявила она и еще плотнее запахнула халат. – А вы, похоже, пьяны.
– Не
