ее глаза, удовлетворял его жажду власти.
В первый раз на близость с женщиной он решился в пятнадцать лет, для самоутверждения. Снял на улице проститутку, выбрав самую неприглядную, и привел в свой дом. Около двух лет спал только с проститутками, после чего почувствовал себя достаточно уверенным и перешел на «дискотечных» девчонок – опять-таки некрасивых и легкодоступных. Никаких чувств к временным подружкам он не испытывал, влек его неодолимый животный инстинкт.
Окончив школу, долгое время не работал, шатался по улицам, а вечером отправлялся на дискотеку. Здесь его никто не презирал, наоборот, уважали: у него не переводились деньги, которые давала мать, и он всегда мог угостить пивом, газировкой и сигаретами. К тому же у него открылся дар острослова. Не обремененные интеллектом девчонки задорно смеялись над его убогими похабными шуточками. Тогда он и придумал себе прозвище Пан – по первым трем буквам своей простонародной фамилии: узнал от кого-то, что в Польше это слово означает «господин». Позже на дискотеке студентка-филологичка объяснила ему, смеясь, что Пан – бог природы, и с той поры его самомнение резко возросло.
* * *
Наташа
Вот и закончился июнь, просквозивший чередой тусклых и солнечных дней, ливней, грохота и сверкания гроз и мелькания тополиного пуха. Первое июля. Пятница. За стеклами потемневшего салона назревает очередная гроза. Она вот-вот должна родиться, но медлит, дразнит, то ахнет далеким громом, то на миг озарит торговый зал невидимой молнией.
Внезапно, как позывные грядущей грозы, раздается торжественная фуга Баха. Достаю из кармана брюк звенящий и содрогающийся сотовый. Звонит Нинка:
– Натка, выручай. Я загружена по самую маковку, а тут еще твой Королек напрягает. Возьми убийство Владьки на себя. Серьезно, подруга. Пускай Королек теперь перед тобой отчитывается. Насчет грошей не беспокойся, за мной не заржавеет.
– Брось, Нинка, я могу и бесплатно.
– Она еще спорит! Время ты будешь мне экономить? Будешь. А время – деньги. В общем, так, мать. Я уже сказала Корольку, что теперь мои интересы представляешь ты. Действуй.
И она пропадает, оставив вместо себя гудки отбоя.
Не проходит и часа, как мобильник вновь подает голос, и вслед за баховской фугой в мое ухо врывается благородный баритон Королька:
– Собираюсь вечерком навестить некоего человечка. Полагаю, тебе небезынтересно будет с ним пообщаться. Колоритный субъект.
– Это как-то связано с делом Владика?
– Никаким боком. Ну как, едешь со мной?
А, где наша не пропадала! Соглашаюсь.
Когда, раскрывая на ходу зонт, выпархиваю из салона, над отсыревшим, захлебывающимся водой городом свирепствует ливень. Королек поджидает меня в своем «жигуле». И мы, как выясняется по дороге, отправляемся в гости к его приятелю с английским прозвищем Шуз.
Льет
