мамой комнатке нарастала. Достаточно было провести по воздуху рукой, чтобы она стала мокрой, только что глазу ещё не были заметны подвешенные мельчайшие капли. У Берге, её мамы, усилились приступы кашля, на своей компактной кровати она лежала, опустив ноги на пол, покрытая потом и сыростью. В кровати всё смешалось: противные на ощупь простыни, крупные складки длинной юбки, мамины платки, несколько высоких подушек и крохотное, корчащееся, исходящее тихим кашлем существо.
Ком какого-то нового ощущения стоял в горле у Ханы. Отвар трав, который применяли обычно жители в таких случаях, потерял всякий эффект. Чувство собственной бесполезности не давало покоя, девочка судорожно думала: огонь можно было разжигать только в объявленное время, о котором все жители были осведомлены, соседи ничем бы не помогли маленькой семье, так как в данную минуту в половине комнаток происходило то же самое. Ещё никогда приступы не были такими сильными, и хаос в голове Ханы погнал её наверх – она открыла деревянную створку их двери с маленьким отверстием в форме сердца на уровне глаз и пролезла в общий вертикальный ход с вделанными в одну из стен стальными скобами, служащими лестницей. Порывистыми движениями, дрожащими руками с ледяными пальцами она хваталась за скобы и не заметила, как оказалась на траве. Закричав от поразивших её с огромной силой ледяных стрел, Хана закатилась обратно в колодец, чудом зацепившись за металл и не рухнув в проход, и захлопнула за собой створку колодца.
Глава 3
Переделав все свои дела в лесном убежище, Марс направился к дому. Уже виднелись между деревьями пухлые, нахлобученные крыши домиков, когда мальчик услышал треск сломанной ветки на дереве слева.
– Крендель! – крикнул Марс мягким голосом и присел в тень огромной сосны, прячась от раскочегарившегося к полудню сентябрьского солнца.
Вся живность в округе городка мальчика не боялась, ведь он бегал туда каждый день с шести лет. Белка резко повернула голову на звук, оранжевая спинка блеснула на солнце, и в следующее мгновение Крендель уже сидел, цепко ухватившись коготками за бедро Марса. Из набедренной небольшой серо-желтой сумки мальчик достал несколько заранее приготовленных шариков из пшеничного хлеба, по очереди вручил Кренделю и аккуратно погладил двумя пальцами по уже начинавшей терять яркость шерстке. Шустро спрятав шарики за щеки, Крендель сощурил глаза от удовольствия и удалился восвояси.
Повидавшись с приятелем, Марс помчался в сторону дома. Желудок исходился голодными спазмами в предвкушении праздничного обеда. Вдали послышался шум реки, бьющейся о пороги, а значит, сейчас покажется знакомая улица с домами в глазурированных шапочках. На улицах уже в разгаре была дневная суета: торговцы расхваливали свежие овощи и ароматные орехи в кленовом сиропе, пара шарманщиков утомленно «крутили свою баранку», а женщины петляли между домов по хозяйственным делам шустро, словно рыбки, которых пытаются поймать голыми руками дети. Вскочив на крыльцо, Марс толкнул тяжелую дубовую
