активно определялись с будущим. Сначала за компанию Андрей собирался пойти в техникум, затем так же, за компанию, решил поступать в местный институт.
Незадолго до окончания школы на одной домашней вечеринке произошла судьбоносная встреча. Среди множества знакомых лиц Андрей увидел Сергея. Они вместе занимались каратэ, но тот закончил школу годом раньше и как-то выпал из поля зрения. Он сильно изменился: модный прикид, слегка вальяжная небрежность.
– Куришь?
– Нет.
– Что, до сих пор тренер не разрешает? Ну ладно, пойдем со мной в коридор. Просто постоишь.
Несколько фраз об общих знакомых, сопутствующая болтовня, и вдруг Сергей ошарашил:
– А я заканчиваю первый курс Ленинградского педагогического. Что, не знал?
Вот откуда столичный налет. А дальше последовал манящий, словно дивная мелодия, монолог, отдельными нотами отпечатавшийся в голове Андрея:
– Питер – северная столица, это тебе не наше захолустье…
– Парней на педагогическом не хватает, и их берут более охотно…
– Общага – вот она настоящая взрослая жизнь…
– Представляешь, процентов восемьдесят девчонок; нормальных пацанов нет, да и от родителей не так уж и далеко…
Сергей переключился на горячие подробности о сексуальной третьекурснице, а Андрей, сам не зная зачем, взял предложенную снова сигарету. Он прислонился к стене, вполуха слушая собеседника, втягивал едкий дым, уже все для себя решив.
2.
История была одним из немногих предметов, которые ему нравились, а все благодаря молодой школьной учительнице. Не зря добрая половина парней из класса были тайно в нее влюблены. Андрею она тоже очень нравилась, и, как следствие, история давалась легко, что предрешило выбор факультета.
К удивлению смирившихся с бредовой мыслью о Питере родителей, Андрей поступил. Поступил на истфак Ленинградского педагогического института. В день зачисления, в компании таких же счастливчиков, он шагал сквозь «белую» июньскую ночь уже в новом для себя качестве.
– Мы сделали это! – орали они с моста Невы, возбужденные, слегка ошалевшие и хмельные. Шутили, смеялись без остановки.
Улучив момент, Андрей незаметно улизнул. Ему захотелось остаться одному, чтобы не расплескать, не разбазарить что-то важное. Он медленно брел по Невскому, всматриваясь во все, что его окружает, совсем другими глазами. Хотелось совершить что-нибудь по-настоящему хорошее, доброе. Такие милые случайные прохожие, сами того не зная, стали близким, своими в доску. Да что прохожие – весь огромный мегаполис был причастен к его маленькой победе. Ведь отныне этот город – его вторая Родина. Ну, как минимум на пять ближайших лет. А возможно и навсегда – кто его знает. На дворе стоял девяностый год. Страну лихорадило. Гласность, ощущение безумной свободы, а с нею продуктовые талоны, дефицит, фарца
