роводит,Заступ острый держа и копь от препон очищая;
Рвом устремляется влага; под нею все мелкие камни
С шумом катятся; источник бежит и журчит, убыстренный
Местом покатистым; он и вождя далеко упреждает, –
Так непрестанно преследовал вал черноглавый Пелида,
Сколько ногами ни быстрого: боги могучее смертных.
Глава I
– О Феб! Так протяни мне руку правую, И поцелуй, и дай поцеловать тебя! Но ради Зевса, во плетях нам общего, Скажи мне, это что за крик ужаснейший И ругань?
1
Миссис Брэдли сидела в баркасе и ждала, когда он перевезет ее на берег с борта парохода «Медуза». На протяжении всего пути из Англии на корабле стоял запах сточных вод. Он шел со всех сторон, подобно песням сирен, переливался из оттенка в оттенок, как краски неба над бухтой, и проникал всюду, словно морской туман. И основное, что ощущала в данный момент миссис Брэдли, был этот запах.
Баркас, собиравший возле своего носа пену и мусор, казался почти таким же неподвижным, как любое из зданий на краю бухты. На юге миссис Брэдли могла видеть остров Саламин, на севере – отвесную скалу Акрополя, обрамленную холмом Ликабета. Склоны его были голые, а вот вершину украшали колонны храмовых развалин.
Темнолицый рябой киприот, назойливо пытавшийся заинтересовать пассажиров листами гашеных марок, куколками в костюмах греческих крестьян и открытками с видами Афин, наклонился к миссис Брэдли и доверительно произнес, указав на сооружение за ограждением:
– Акрополь!
Потом с видом фокусника, достающего из шляпы кролика, выхватил лист марок. Миссис Брэдли улыбнулась. Торговец, опустив лист, озабоченно пробормотал молитву и перекрестился. Потом подхватил марки и энергично ими встряхнул, демонстрируя следующему пассажиру.
Миссис Брэдли, продолжая вдыхать навязчивый запах сточных вод, смотрела, как двое матросов грузят на баркас ее багаж. Она встала и дала им денег. Двое мальчишек, без отдыха мотавшиеся по суденышку, поглядели на этот багаж и отошли к своим старшим.
– Еще кто-то сходит на берег, – сказал один.
– Подшипники раскаляются почти докрасна, – объявил другой.
Возможно, капитан баркаса тоже заметил эту идиосинкразию у подшипников, и судно вдруг издало вызывающий гудок, отдавшийся эхом по гавани. Оно пошло к берегу в суматохе и спешке. Без них, как миссис Брэдли давно заметила, в иностранном порту обычно невозможно убедить никакое плавсредство двинуться в путь. Пароход начал уменьшаться, дома на берегу стали более различимы, запах сточной канавы более сильным, воздух (удивительно, но это оказалось возможным) жарче, а киприот еще более вкрадчивым, разговорчивым и вдохновенным.
Греция приближалась в образе длинного железного пирса. Баркас причалил к нему. Пассажиры поднялись на берег по металлическому трапу. В вонявшей канализацией воде купались мальчишки. В отличие от них, миссис Брэдли было сложно игнорировать отвратительный запах. Труднее даже, чем кишевших на набережной и пристававших ко всем путешественникам продавцов белых статуэток Венеры Милосской, деревянных змей, открыток и кукол. Так что она быстро зашагала к стоянке такси по широкому, посыпанному желтым песком тротуару. Дежурившие в порту таксисты просто обезумели при виде драхм, которыми миссис Брэдли расплатилась, и набросились на нее. Указав на одного из водителей, путешественница распорядилась:
– Дом сэра Рудри Хопкинсона.
– Да, да! – закричал таксист и распахнул дверь своего экипажа. Остальные, лишившись главного желаемого дохода, налетели на багаж. С пыхтением, шарканьем и быстрыми тирадами на новогреческом уложили его в машину. Раз или два дернувшись, такси рвануло вперед, вставая на дыбы и припадая на передние колеса на полудесятке ухабов и выпирающих камней. Видимо, дорога была вымощена какими-то безответственными рабочими. Мчась по такой трассе из Фалерона в Афины, миссис Брэдли рисковала жизнью своей и полудюжины беспечных прохожих. Последние демократично не признавали ничьей точки зрения, кроме собственной, и потому переходили дорогу почти перед самым капотом автомобиля, не отрываясь, как правило, от чтения газет.
За неимоверно короткое время такси подкатило к отелю «Гранд-Бретань». Водитель снова открыл дверцу машины и подал руку миссис Брэдли, швейцар распахнул перед ней дверь гостиницы, чистильщик обуви быстро отполировал ее туфли, а портье вышел ей навстречу.
– Я не в отель хочу, а к дому сэра Рудри Хопкинсона, – твердо сказала дама.
И ее снова усадили в такси, положив обратно уже выброшенные было на землю два места
