фамилию.
– Я не знаю, как его зовут, – ответила я. – Это незнакомец.
Это была правда: я не знала его имени. Но я опознала – слишком хорошо опознала – тело в огороде. Тело с рыжими волосами, тело в сером костюме – это тот самый мужчина, за которым я шпионила через замочную скважину. Человек, которого отец…
Но я вряд ли могла сказать об этом полиции.
– Я не знаю его имени, – повторила я. – Никогда прежде его не видела.
Я переступила черту.
Миссис Мюллет и полиция прибыли одновременно, она пешком из деревни и они на синем «воксхолле». Под колесами затормозившего автомобиля захрустел гравий, передняя дверца распахнулась, и на дорогу вышел человек.
– Мисс де Люс, – сказал он так, словно произнося мое имя вслух, получал надо мной власть. – Можно называть вас Флавией?
Я согласно кивнула.
– Я инспектор Хьюитт. Ваш отец дома?
Инспектор оказался человеком довольно приятной наружности, с вьющимися волосами, серыми глазами и несколько бульдожьим видом, напомнившим мне Дугласа Бэйдера, аса-истребителя, чьи фото я видела в выпусках «Иллюстрированной войны», лежавших в гостиной.
– Да, – ответила я, – но он недоступен. – Это слово я позаимствовала у Офелии. – Я отведу вас к трупу сама.
Миссис Мюллет уронила челюсть и вытаращила глаза.
– Боже мой! Прошу прощения, мисс Флавия, но как можно!
Если бы на ней был надет передник, она бы закрыла им лицо и убежала, но вместо этого она вкатилась в открытую дверь.
Двое мужчин в синих костюмах, которые до этого, словно в ожидании указаний, сидели на заднем сиденье машины, начали выбираться наружу.
– Детектив-сержант Вулмер и детектив-сержант Грейвс, – представил их инспектор Хьюитт. Сержант Вулмер был неповоротлив и коренаст, со сломанным носом профессионального боксера; сержант Грейвс – маленький живой блондин с ямочками на щеках, он улыбнулся, пожимая мне руку.
– А теперь будьте добры… – сказал инспектор Хьюитт.
Детективы-сержанты достали чемоданы из багажника «воксхолла», и я провела торжественную процессию через дом в огород.
Показав, где тело, я зачарованно наблюдала, как сержант Вулмер распаковал и установил на штатив камеру, его толстые, как сосиски, пальцы совершали неожиданно тонкие, едва заметные движения, настраивая аппарат. Пока он делал общие снимки огорода, особенное внимание уделяя грядке с огурцами, сержант Грейвс открыл потертый кожаный чемодан, в котором ряд за рядом аккуратно выстроились бутылочки и в котором я углядела упаковку прозрачных конвертов.
Я жадно, чуть ли не истекая слюной, придвинулась поближе, чтобы рассмотреть все подробности.
– Скажи, Флавия, – попросил инспектор Хьюитт, осторожно углубляясь в огурцы, – не могла бы ты попросить кого-нибудь сделать нам чаю?
Видел бы он выражение моего лица.
– Мы с раннего утра на ногах. Возможно, ты могла
