как это мерзко – лежать тут, придавленной тяжёлым телом маминого супруга и мечтать об освобождении.
Шершавый мужской палец проходит по кружевной ткани, очерчивая крошечный клитор. Выбивает из меня волну ледяного страха, который полностью парализует мои движения.
Заглядывает в глаза. Чёрт, он совсем близко.
И я совершенно не представляю, как выбраться из влажных лап монстра.
Закричать? Никто не услышит. Сбоку – живёт глухая бабулька, божий одуванчик. Она даже не отреагирует на мои мольбы о помощи. Над нами – пустая квартира, чьи жильцы покинули бетонные стены и перебрались жить на дачу.
Никому нет дела до того, что происходит за стенами нашей квартиры, искренне считая нас чуть ли не образцовой семьёй.
– Тебе понравится…
Жёсткий смешок.
Шершавая ладонь проводит по моим окровавленным губам, и я с силой кусаю дядю Женю за указательный палец.
– Тварь!
Громкий крик парализует меня и в тот же миг его пальцы забираются в мой рот, разжимая челюсти. Из горла вырывается бульканье. Запрокидываю голову, пытаясь освободиться от сильных, отвратительно воняющих рыбой, пальцев.
Горло словно стиснули железным кулаком, а перед глазами тотчас заплясали разноцветные мячики. Ощущаю, как дрожат мои бедные лёгкие, внезапно оставленные без доступа кислорода.
Взмах рук в воздухе, и я ослабеваю под натиском монстра.
– Успокоилась?
Распахиваю глаза, полные ужаса и пытаюсь вытолкнуть руку языком.
– То-то же.
Прищуривается, удовлетворительно цокая языком.
Отрывается от меня, растягивая на губах жёсткую ухмылку. Хриплый кашель вырывается из моего бедного горла, эхом разбиваясь о стены комнаты. Теперь это не моя спальня, а карцер, логово зверя и беспощадных пыток.
Начинаю глотать воздух, получая доступ к кислороду. Этот маньяк чуть не задушил меня!
Кровь приливает к вискам, и я чуть приподнимаюсь, пытаясь отползи подальше. Он сошёл с ума, недаром его затуманенные болью глаза блестят нездоровым блеском.
Как страшно. До колик.
– Мммм. Как я долго мечтал о тебе.
Евгений Леонидович, хрипя от вожделения дотрагивается до моих сосков через кружевной бюстгальтер. С силой выкручивает их, заглядывая в глаза с какой-то жестокой похотью.
Вскрикиваю от боли, но он жёстко продолжает удерживать меня одной рукой, вцепившись пальцами в плечо.
Продолжает терзать мою бедную грудь, розовея при этом удовольствия.
Чёртов псих.
Отчим дотрагивается до пряжки на своих джинсах и моментально рвёт молнию вниз, оставшись передо мной в одних семейных трусах. Отворачиваюсь, не в силах посмотреть на то, что мне предлагают.
– Давай, сними их.
Сверлит меня взглядом, проникая до самых глубин моего охваченного ужасом тела.
– Н-не хочу.
Сказала,
