индейца (видел их по телевизору), только без перьев на голове…».
– Действительно, похож, – обернувшись, согласился с псом Тим. – Саныч, а кто это?
По залу ожидания, опираясь на массивный чёрный посох, неторопливо и величественно (и, вместе с тем, с явным трудом), вышагивал высокий сутулый старик, облачённый в живописный наряд. Длинный – почти до колен – бесформенный ярко-бордовый малахай, щедро расшитый разноцветными изысканными узорами и украшенный (почти во всех местах), длинной бежевой бахромой и многочисленными разномастными монетками, подвешенными на тонких нитях-шнурках. Широкие мешковатые штаны, пошитые из чёрной бархатистой ткани. На ногах – классические мокасины из лосиной шкуры. Лоб и щёки пожилого человека (тёмно-тёмно-коричневые), были щедро изрезаны глубокими кривыми морщинами, а длинные чёрные волосы собраны в две толстые косы, перетянутые-перевитые пурпурными лентами, и переброшены на грудь. На горбатом носу красовались пляжные очки с затемнёнными стёклами, а на подбородке наличествовала седенькая бородка «а-ля Дерсу Узала».
– Шаман это, – равнодушно передёрнул плечами Дунаев. – Их нынче много развелось. Коммерция. Туристы, особенно московские и зарубежные, они страсть как падки на всякую пошлую экзотику. А если есть спрос, то и предложения непременно будут. Основной закон современной рыночной экономики… Так вот. Нынче во всех здешних местах, регулярно посещаемых щедрыми туристами, не протолкнуться от ушлой шаманской братии. Танцуют, в бубны бьют, длинные песни – якобы горловые – самозабвенно распевают. И денежку, понятное дело, собирают со всем усердием… Впрочем, данный конкретный шаман – особенный. То бишь, самый настоящий, без дураков…
– Расскажи, Саныч, – попросил Тим. – Кстати, а почему он в чёрных очках? Слепой?
– Нет, просто старенький, глаза слезятся от яркого света: и от солнечного, и от электрического. А по лесам и горам в пасмурный день Костька безо всяких очков разгуливает. Правда, медленно и только с посохом. Потому как старенький уже… Значит, рассказать? Хорошо, попробую. В том смысле, что перерасскажу чужие рассказы, сам-то я не местный, московского, так сказать, розлива… Костька появился в Ключах в далёком 1957-ом году. В мае месяце того года полигон «Кура» принял первую боевую ракету (кажется, Р-7), а в июле и Костька объявился. Пришёл в поселковое отделение милиции, совмещённое в те времена с паспортным столом, продемонстрировал справку «о личности», выданную в чукотском Анадыре (ительменов тогда паспортами не баловали), и попросил зарегистрировать его в качестве оседлого охотника-промысловика, приписанного к Ключам… Вообще-то, так не полагалось. Мол, в каком субъекте страны тебе, представителю конкретного национального меньшинства, «личностную» справку выдали, в том и селись. Там же получай и статус оседлости, дающий право на получение продуктовых и, главное, водочно-табачных талонов. Но Костьку, не смотря
