конечно же, уступил место своей спутнице, сославшись на то, что он не только видел Париж с высоты, но даже и летал над ним на движущемся аппарате, уверял, что ему будет приятно подождать внизу, пока Сара развлекается.
Когда все шестеро воздухоплавателей пристегнулись, а в центр уселся усатый механик в кожаном шлеме, когда распорядитель полета, командовавший на земле, вытащил и махнул зеленым флажком из десятка воткнутых на его командорском пульте, шар стал медленно подниматься силою горячего нагретого воздуха из сопел газовой горелки. Воздушное судно уменьшалось по мере подъема, крики восторга шестерых наверху становились тише.
Эрнсту пришла в голову забавная мысль, он о чем-то поговорил с распорядителем полета, вытащил купюру из бумажника, вручил ее, а тот быстро вытащил два флажка: черный и красный, помахал ими механику в воздухе.
Сара слегка дрожала от такой высоты, будучи уверенной, что ничего плохого не может произойти из давно уже отработанного, столетней давности способа подъема в воздух.
Ее восторги прервал механик в центре корзины, подвешенной к шару, мрачным, трагическим голосом сообщив, что произошла поломка механизма спуска, и теперь никто не знает ― сколько им придется висеть в воздухе, а возможно даже, что шар упадет на землю. Две дамы, сидящие рядом, истошно закричали, к ним быстро присоединилась и третья, мужчины, их сопровождавшие, выглядели тоже слегка растерянными, хотя и старались внушить своими лицами оптимизм. Невозмутимым оставался только капитан их корабля: увлеченно крутил какие-то вентили, дергал за рычаги, но шар остановился и никуда не двигался: ни вверх, ни вниз.
Сара стала пугаться, ей вдруг нестерпимо захотелось в туалет, казалось, ее мочевой пузырь не выдержит этого внутреннего давления! Сделала несколько глубоких вдохов, медленно выдыхала, этому ее научил профессор Штайнер, знакомый с восточными практиками управления собственным телом и духом. Испуг стал потихоньку уходить, а вместе ним и то дикое желание, каковое следует, во избежание конфуза, сдерживать всеми силами.
Воздухоплавание ей уже не казалось таким увлекательным, а даже и лишним: «Вот зачем я залезла в эту посудину? Могла бы и обойтись без приключений, вечно суюсь в какие-то места, без которых вполне можно жить!»
Представила испуг Эрнста внизу, стало пронзительно себя жалко, если она разобьется…
«Жизнь только начинается, а меня уже не будет! Хорошо ему там, внизу! Интересно, будет ли он плакать, если я погибну?» все же возник откуда-то сбоку сознания любопытный вопрос.
На глазки навернулись предательские слезки: «Бросил меня! Одну! И теперь я в опасности!»
Но после десяти минут болтаний в воздухе, резких дерганий, от которых все обитатели корзины кричали, кроме механика-пилота, шар стал опускаться.
Механик даже улыбался, как показалось Саре. От этой улыбки пришло спокойствие,
