style="font-size:15px;"> Я закатываю глаза и возвращаюсь к вырисовыванию фигурок на полях тетради.
– Мне не интересно.
– Хочешь сказать, что не поедешь?
– Нет. Если не заметил, меня тут не сильно жалуют.
– А со мной?
Я замираю и останавливаюсь рисовать.
– Ты не понимаешь.
Парень явно напрягается, а я откладываю карандаш и делаю вид, что слушаю учителя.
– Так объясни мне.
Сначала я не реагирую на его упрек, но потом придвигаю к Марку учебник и раскрываю его на последней странице.
«Лицемерка». «Верни их нам». «Хватит молчать». «Исчезни из этого мира».
– Это что?
Я откидываюсь назад на стуле и поворачиваюсь к парню. Смотрю ему прямо в глаза, и многозначительно ухмыляюсь.
Я делаю упор на ноги и набираю скорость. Закрываю глаза. Ветер раздувает волосы вперед-назад. Слышу скрип. Пытаюсь сопоставить его с щелчками в голове, но это плохо получается, звуки разнородные и диссонируют друг с другом. Перед глазами возникает худой парень, забившийся в углу. Его волосы слиплись от пота, он смотрит на меня в упор и пытается дышать.
Я резко торможу ногами качели и открываю глаза. Слышу, как кто-то окликает меня по фамилии. Возможно, не в первый раз.
Поворачиваю голову в сторону звука и вижу перед собой женщину. Она ухватывается за тонкий шифоновый шарф на шее, словно он перекрывает ей дыхание и набирает воздух в легкие, готовясь что-то произнести. На её глазах моментально наворачиваются слезы.
– Когда ты уже все расскажешь? Неужели совершенно совести нет? Моего мальчика уже как два месяца нет рядом.
Я крепче цепляюсь за прутья качели так, что костяшки пальцев белеют. Вспоминаю, как эта женщина бросается на меня в участке, и собираюсь игнорировать каждое её слово.
Чувствую резкий запах табака и вспоминаю о присутствии Марка. Он тушит сигарету ногой и развязно выходит из-за моей спины, наблюдая за тем, как женщина пускает слезы и поспешно направляется в сторону подъезда.
– Кажется, ты её напугал, – говорю я, медленно покачиваясь на качели.
Парень садится на соседнее место, и открыто начинает за мной наблюдать.
– Задавай вопрос. Знаю же, что интересно.
– А ты ответишь?
Я приподнимаю ноги, и жду когда качели остановятся сами по себе. В груди что-то неприятно сдавливает, но мне все равно. Не хочу придавать этому особое значение.
– Когда-то я писала романы. Но жизнь так сильно от них отличается. Я больше таким не занимаюсь.
– Тебе разбили сердце?
Я заправляю выбившуюся прядь волос за ухо и приподнимаю глаза к первым звездам.
– Можно и так сказать. Только это не связанно с любовью.
– Это как? – ухмыляется Марк.
– Как будто ты больше не способен на чувства. Пытаешься жить, как раньше,
