в купальню открылась и внутрь вошел немолодой слуга, принеся с собой поднос с горячительным и легкой закуской. Стоп, что? Гвардеец наверняка отдал недвусмысленные распоряжения относительно алкоголя….
– Господин, – слуга с поклоном пустил к виконту по воде поднос, на который Мальтего посмотрел как на ядовитую змею. – Вам что-то еще требуется?
Услужливый, вежливый, но в то же время он нарушил прямой приказ Ирдена. Прежде, чем отвечать, Дитрих взял в руки небольшую чашу и отпил.
Оно! Крепкий терпкий коньяк с древесным ароматом. Теперь все стало ясно.
– Как тебя зовут? – виконт вернул на понос чашу и толкнул его обратно.
– Питор, господин, – вновь поклонился слуга. – К вашим услугам.
– Питор, почему ты пронес коньяк мимо гвардейца? – откинулся на край бассейна Мальтего. – Говори прямо, я не стану наказывать тебя.
– Потому что… – слуга замялся, но все же решился, немного заикаясь от собственной дерзости. – Потому что люди умирают, на их места приходят их дети. И у повзрослевших детей обычно хорошая память….
Виконт рассмеялся. Громко, заливисто, так, что чуть не ушел под воду, но даже с водой в горле он продолжал смеяться, не будучи способным остановиться.
– Господин? – обеспокоился Питор.
– Со мной все нормально, – отсмеялся Дитрих. – Питор, говоришь, готов к исполнению роли верного слуги?
– Все так, господин….
– Тогда я хочу знать все. Все о том, что делает Каутри, что пьет, что ест, что говорит, что думает. Справишься с таким поручением?
– Как того пожелает господин, – Питор откланялся и удалился. Когда дверь закрылась, виконт снова засмеялся. У него все-таки есть союзники.
***
Хейг
Сумка печально смотрела на меня. Нет, она была в прекрасном состоянии, черная кожа отличной выделки будет служить верой и правдой долгие годы. И не в отсутствии содержимого была ее печаль – на дне находился кошель с деньгами, записная книжка и письменные принадлежности, все выглядело замечательно.
– Милена… – улыбнулся я. – Какая ты все-таки мстительная сволочь…
В ночь после прибытия я заменил часть книг в кабинете Грегора на те, которые мне передала сестра, а внутри сумки протянул тонкую черную нить, извлеченную из шторы над кроватью.
Намекнув на оружие в своей сумке, я подозревал, что меня подслушают, и в сумку может залезть кто-то другой, но это все было неважно. Мальтего определенно послал бы своего личного убийцу, которого, кажется, звали Ирден, и он бы точно обратил внимание на нить.
Но нити не было. В моей сумке побывала чья-то любопытная рука, и эта рука была не очень ловкой. Хозяйка, или кто-то из ее слуг.
Ладно, на то, чтобы обдумать ненависть Милены к Дикому и способы ее использования, у меня целая ночь, а пока….
– Иди сюда, – я извлек из обложки собрания сочинений какого-то малоизвестного
