показывать то, чему научил свою приемную дочь начальник стражи? «Отец – начальник стражи»; «девушка»; «юная и неопытная» – все это невидимым клеймом закрепилось в душе. И вот не факт, что я смогла бы сорвать его с поступлением в Академию Боевых Искусств. Потому что большинство бы решило, что поступить мне помогли родители. И все равно бы пришлось кому-то что-то доказывать.
Новая идея прочно засела в голове, и мне пришлось совершить над собой определенное усилие для того, чтобы не выдать волнения, которое охватило меня, когда встретилась взглядом с матерью. Я не хотела ее обманывать, только вот не могла по-другому. Если начинаешь делать что-то, надо делать это хорошо, а не в полсилы. Доводить до конца, а не бросать не середине только потому, что боишься неудачи. Я уже давно поняла, чего хочу от жизни, и потому не намерена была отступать.
– Доброе утро, – я первой нарушила неловкое молчание.
– Ты долго, – уже второй раз за день заметил стоящий напротив родитель.
– Карт, – с укором посмотрела на него матушка. – Ну, что ты опять начинаешь.
Вообще-то, папа был прав, так как я провозилась с подслушиванием лишних пять минут. Но куда было деваться с падающего вниз дракона, когда адреналин уже заранее наполнил кровь жаждой и предвкушением скорых приключений? А что, если у меня получится?
Родные желали мне счастья и от того, не хотели давать шанс проявить себя на глазах у князя Каррэя Эрн. А заодно и постарались оградить от безрассудного поступка, который я намеревалась совершить. Но эта забота, любовь, не давали глубоко вздохнуть. Я чувствовала себя под постоянным контролем, должна была следовать правилам установленным папой и этикету, о котором неустанно напоминала мама. Но при этом я каждый день училась драться, оттачивала навыки владения оружием. Зачем это все, если потом не смогу применить на практике?
– Все в порядке, – мотнула головой. Они притворялись… Наверное, испытывали немалое облегчение, осознавая, что я не могла слышать их разговор. Но что мне им сказать дальше? Говорить им про службу, тренировки и поступление в Академию, словно по сердцу ножом полоснуть. О Роджере и его странном подарке – еще рано. Посмотрю, как он будет вести себя сегодня. О быте и женских заботах? Увольте… – Лучше скажите, что у нас на завтрак. А то я так сильно проголодалась…
– Совсем измучил нашу девочку, – сокрушенно вздохнула матушка и повела нас в столовую.
Мужчина промолчал. Собственно, и я тоже. Само собой, я прекрасно понимала, откуда ноги растут, однако продолжала строить из себя несведущую. Опека и родительская любовь – это прекрасно, только я не смогу вечно жить у них под крылом. И они это осознают и наверняка даже планируют, во сколько лет отдадут меня замуж. Разве Карт Рамр тринадцать лет назад не думал о том, что мне может понравиться судьба обычного стражника? Скорее всего, знал, но надеялся, что я с возрастом все-таки остановлюсь на том, что есть, и захочу той же участи, что и другие учащиеся
