Ну, объясни-ка, если ты такой умный, почему хатты кинулись помогать дурачку этому Антонию? Кто они были? Варвары, дикари… Может быть, не я приобщил их к культуре?
Дион. До чего простодушны завоеватели! Покоряют народы и уверены, что те их благословляют…
Домициан (махнув рукой). Кажется, и в самом деле правду говорят христиане. Все суета, все тлен. Из праха вышли мы и в прах обратимся, разложившись на элементы. И власть – прах, и слава – прах.
Дион. Подожди причитать, кто-то сюда скачет.
Домициан. За мной, за мной… Пронюхали, негодяи. Этакая неудача, приятель, пришел все-таки последний мой час.
Дион. Спрячься внутри, я попытаюсь сбить их со следа.
Домициан. Ну и ну, – один нашелся человек, и тот сатирик! (Скрывается в доме.)
Дион (кричит). Месса, запомни, у нас никого не было и нет!
Мессалина (выходит). Сначала убери эти кружки, а потом учи меня.
Уносит кружки в дом. Стук копыт совсем рядом. Слышно, как всадник спешивается, привязывает коня, наконец он показывается, это – Сервилий.
Дион. Вот уж кого не ждал, так не ждал!
Сервилий. Здравствуй, друг. Очень у тебя мило. Так и должен жить поэт.
Дион. Ну и живи так, что тебе мешает?
Сервилий. Во-первых, обязанности перед обществом. Во-вторых, я сказал – поэт, но не человек. Человек как раз так жить не должен.
Дион. Смотря какой человек.
Сервилий. Умный человек, разумеется. Я ведь к тебе с поручением прибыл.
Входит Мессалина.
Здравствуйте, Мессалина. Горячий привет от Фульвии. Очень вы посвежели на воздухе, скажу вам по чести. Просто замечательный у вас цвет лица.
Мессалина. Наконец-то я поняла, почему нас сюда загнали. О внешности моей заботились, вот что.
Сервилий. Нет, нет, несправедливо, грубо с вами обошлись. Я уж Фульвии об этом говорил, и она мне тоже. «Ну, говорю, что это такое, услать человека в такую даль, на что это похоже?» А она говорит: «Публий, чудак, чего и ждать от этого Домициана?» Очень мы с ней возмущались, слово римлянина.
Мессалина (холодно). Стоило вам портить себе настроение.
Сервилий. Вообще в Риме все симпатии на вашей стороне. Клодий о вас тепло говорил, Лоллия тоже очень сочувствует. Да кого ни встретишь – все руками разводят: как это можно было, говорят, с поэтом так обойтись?
Дион. Ближе к делу, Сервилий. Ты сказал, у тебя ко мне поручение…
Сервилий. Верно, Дион, дело – прежде всего. Есть такой человек – Руф Туберон.
Дион. Знаю прохвоста.
Сервилий. Отнюдь он не прохвост, друг мой, а доверенное лицо Луция Антония, победоносного нашего вождя, которого в течение суток с нетерпением ожидаем мы в Риме.
Дион (с интересом). Ну-ка, продолжай, да говори
