не отличалось для Рупена от всех предыдущих начал, за исключением тех дней, когда отец уезжал в дальние поездки, связанные с работой. Солнце так же ярко сияло им в окна, и лучи бережно ложились на кухонный стол, сползая затем в причудливой игре бликов на светло-бежевый пол. Нелли рассказывала увлеченно Тарону, что французское телевидение предложило ей вакансию телеведущей в новой программе, посвященной примечательностям, и не только, городов разных стран.
Передача так и называлась – «Города мира». Узнав, что Нелли приглашают в Париж, Рупен воскликнул:
– Мама, а ты возьмешь меня с собой?
И, вскочив со стула, он подбежал к Нелли и повис у неё на шее, целуя щечки, повторил вопрос:
– Возьмешь меня с собой?
Обнимая сына, Нелли вопросительным взглядом посмотрела на Тарона. Его голос был решающим. Она хорошо знала, что Тарону будет трудно отпустить её, даже пусть, может, и на короткое время. Но также она знала, что Тарон понимает, насколько важен для любимой этот шанс, сколько лет она мечтала о таком предложении… Как она стремилась к вершине этой мечты. Тарон чуть хитро прищурил глаза и, наклонив голову, тихо произнес:
– А меня возьмете с собой?
Нелли и Рупен в один голос синхронно ответили:
– Мы подумаем…
Их радости не было границ, они втроем, в предвкушении поездки в Париж, подшучивали друг над другом и так в радостной беседе собирались на улицу. Нелли торопилась на работу, чтобы предупредить и сообщить о поездке в Париж, что она согласна и принимает предложение известной телекомпании. На пороге, прощаясь, они вдвоем поцеловались, и Нелли вдруг спросила:
– А как же твоя работа? Ведь твой график настолько плотный и заранее просчитан по дням и даже по часам, Тарон.
– Я все сам решу, ты не волнуйся, все улажу, и никаких эксцессов не возникнет. Поговорим об этом после премьеры Ирэн. Встретимся в театре, я как раз заберу Рупена из школы.
Вся переполненная радостными эмоциями, Нелли закружилась в легком танце вокруг любимого и, чмокнув его в обе щеки, шепнула:
– Ты лучший из всех мужей!
– Нет, нет, любимая, – ловя губами её поцелуи, – из всех мужей самым лучшим был первый мужчина, и имя ему – Адам, любимая, – улыбаясь, с искорками счастья в глазах проговорил Тарон. – Ведь он был настолько увлечен созданием семьи, что отдал за это все блаженство свободы и наслаждения беспечностью Рая Еве. Лучшими мужьями не бывают, любимая, – подмигнул он Нелли. – Есть только прекрасные, несравненные, лучшие жены!
– Льстец!
– Комплимент принят, – ответил Тарон и, кивком головы показав в сторону Рупена, продолжил: – А он весь в мыслях о Париже, небось, уже гуляет по улицам городским, пугая голубей, вылитый ты, мечтает и мечтает.
Нелли рассмеялась, шутя погрозив пальчиком Тарону, и поцеловала его. Она словно не хотела отпускать мужа и сына, в груди было какое-то щемящее
