ниже.
Олаф взял ее за руку и повёл, словно маленькую девочку.
Может, виной тому была усталость, но девушка шла, то и дело спотыкаясь о булыжники, которых из-за близости горной гряды становилось все больше. Даже не верилось, что она преодолела довольно долгий путь самостоятельно, ни на кого не полагаясь. А может быть бравада просто уступила место уверенности, что рядом тот, кто поможет и подскажет, на кого можно положиться во всем.
Темнота надвигалась. Гром гремел всё ближе и ближе. Ветер пригибал травы и редкие кустарники, росшие вдоль дороги, почти до земли, а порой скидывал с возвышенностей камни и мелкие булыжники. Дождевые капли становились чаще и крупнее. Юноша чувствовал, что волосы уже потяжелели, напитались влагой, и непослушные пряди прилипают ко лбу.
– Может, остановимся на ночлег? – предложил он. – По темноте опасно передвигаться. Тут неподалеку в скале камнежорки выгрызли пещеру. В ней можно развести огонь, перекусить и дождаться рассвета.
– Как скажете, – ее рука опиралась всё ощутимее.
Путешественница устала, хотя ни единым словом не обмолвилась об этом. Ее усталость пахла травой в конце сезона, прелой, вызревшей и пряной. Юноше нравился этот запах. А еще больше характер Летты Валенса. Окажись на ее месте любая из его прежних знакомых, ни одна бы не упустила случая поныть и пожаловаться на жизнь.
Олаф уверенно свернул с дороги.
– Осторожнее по камням, – предупредил заботливо. – Ещё несколько шагов и будем на месте.
Вход в пещеру был завален сухим валежником. Юноша раскидал ветки, быстро заглянул внутрь – нет ли кого? – пропустил Летту Валенса, а потом нырнул и сам. За спиной тотчас хлынул ливень. Тугие струи били по камням, но намочить путешественников уже не могли. Тонкий ручеек стекал в сторону, под скалу, видимо, прокладывая себе дорогу к какому-нибудь подземному озерцу.
Внутри пещеры было сухо и просторно. Стены скрывались в полумраке, виден был лишь крошечный пятачок с довольно ровным полом и гладким потолком. Высокий Олаф мог спокойно стоять в полный рост, не говоря уже про девушку.
– И это все кто-то прогрыз? – удивленно вспомнила Летта.
– Да, камнежорка.
– Просто удивительно! – она шагнула к стене и ощупала её. – Как отшлифованная. Ни выбоин, ни трещин!
– Камнежорки – большие умелицы, – юноша принялся собирать всё, что могло гореть – для костра.
Девушка же изучала пещеру. Ходила. Ощупывала. Рассматривала. Её любопытство щекотало ноздри Олафа так, что хотелось чихнуть. Когда же Летта обращала внимание на него, он тер нос и смущенно улыбался. Свою врожденную способность Олаф привык скрывать уже давно. Кому понравится, что кто-то, лишь немного принюхавшись, знает всё, что ты чувствуешь в данный момент – и ладно бы только явное, но ведь и тайное, сокровенное? Ему и самому это бы не понравилось. И как поведет себя Летта, если узнает? Пусть лучше думает, что он простыл.
Разгорелся костер, и в пещере сразу стало уютней. Стол
