style="font-size:15px;"> – «О да, сахиб, ох нет, сахиб», – пробормотал он, а затем тяжело вздохнул. – Очень хорошо. Мастер Викаш, займитесь приготовлениями. Все должно согласовываться с капитаном Кляйном. Это ясно?
– О да, сахиб.
Вновь фыркнув, Мейрос огляделся:
– Есть ли еще какой-то ритуал, который следует провести здесь?
Испал, похоже, был в смятении. Он сделал знак гуру Дэву. Они вполголоса о чем-то поспорили и затем во двор вынесли поднос с изображением Парвази и Сив-лингамом[5]. Гуру Дэв окунул палец в чашу с киноварью и, прикоснувшись ко лбу Рамиты, оставил на нем знак бинди. Затем он в нерешительности замер при виде рубина на лбу Мейроса.
– Довольно, – послышался свистящий голос. – У меня нет на это времени. Я считаю нас помолвленными. Ты согласна, девочка?
Вздрогнув, Рамита поняла, что он обращается к ней.
– Ага-а. В смысле, да, господин, – пролепетала девушка, не смея ему возразить.
– Значит, мы закончили? – спросил Мейрос вялым, но в то же время раздраженным голосом.
Испал поклонился.
– Да, мастер, – ответил он, запинаясь. – Выпьете с нами чая? Мы приготовили…
– Думаю, нет. Хорошего дня, мастер Анкешаран.
С этими словами он удалился так же быстро, как и пришел. На улице осталась лишь толпа любопытных, обсуждавших увиденное и задававших вопросы: «Кто он? Как выглядит? Ты его видел? А я – видел. Он – принц из Локистана, как я тебе и говорил! Ну, я видел…»
Какое-то мгновение Испал стоял, пошатываясь и покусывая губу.
– Ну, полагаю, он привык к чему-то получше, – сказал он Тануве, которая с обиженным видом стояла с другой стороны стола, ломившегося от сказочных яств, приготовленных ею, Рамитой и Пашинтой в течение двух дней. – Как вскоре привыкнешь и ты, – добавил он шепотом, обращаясь к дочери.
Рамита вся тряслась, пылая гневом из-за того, что старик просто ушел, проявив неуважение к чувствам ее семьи и даже не задумавшись о том, сколько души и труда вложено в поистине райские кушанья. Эти феранги вообще способны к сопереживанию? Какое бесстыдство! Рамита сверкнула на отца глазами.
– Мне он показался грубым, – сказала она прямо, и Испал поморщился. – Грубым и невежественным. Он мне не нравится.
Раздосадованная девушка удалилась прочь, ища уединения в своей комнате.
Где же ты, Казим? Разве ты не прилетишь ко мне, взмыв над крышами домов подобно Хану-Обезьяне, чтобы спасти меня от злого короля демонов? Где ты, Казим? Почему не придешь ко мне?
6. Слова огня и крови
Религия: амтехская
Ахм сотворил Урт, создал на нем все хорошее и добродетельное и поставил человека во главе его. Все вещи проистекают от Ахма. Так пускай на наших губах всегда будут эти слова: «Восславим же Ахма!»
За каждое зло, что совершишь ты в этом мире, тысячу раз воздастся тебе в Хеле. Но каждое совершенное тобой добро тысячу раз вернется тебе в Раю. А тот, кто умрет, сражаясь
Лингам – символ божественной производящей силы в шиваизме и некоторых других течениях индуизма.
