мне.
Адаев:
– В пехоте он давно был бы заместителем командира полка по политчасти.
Чернов, кажется:
– Да не только в пехоте, а в любой другой части он уже далеко бы продвинулся, только не в нашей роте.
Носов:
– Нет, только на передовой он продвинулся бы…
Лобунец ушел еще утром в Пшистовку и до сих пор его нет. Видимо, у Кулиманова
18 декабря
Куда девался Лобунец? Ведь почти двое суток, как ушел. Либо его послали на какое-то срочное секретное задание, либо Кулиманову стало известно что-нибудь из его прошлого. Ведь он два года был в оккупации. Молодой здоровый парень, почему он не ушел к партизанам? Но с др. стороны, если за ним есть какие-то грехи, то ведь он их давно искупил кровью, он дважды ранен.
Несмотря на то, что он был дежурным по роте, Пименов направил его в отдел контрразведки штаба армии с пакетом обычного содержания (о личном составе). Он взял автомат и в одной телогрейке ушел. Пименов, как это заметно, все знает.
Пименов разрешил мне заменить карабин на автомат. Сегодня я его пристреливал. Бьет отлично.
20 декабря
Сегодня наконец пришел Кулиманов. Вызвал меня и сказал: «Хочу вас предупредить, т. Бушин, что вы очень неосмотрительны при приеме в комсомол. Советую вам в этих вопросах всегда советоваться со мной».
Я ответил, что понимаю, о ком он говорит, и понимаю свою беспечность в этом деле. Он сказал, что в политотделе мне еще наломают шею. И дальше:
– 16 числа я разоблачил Лобунца как агента германской разведки, агента гестапо.
Я достал старый протокол о приеме Лобунца в комсомол. Рекомендации – Бушин и Тупоносов.
И подумал, что все-таки надо верить первому впечатлению: он мне сперва очень не понравился. Но потом подружились. И какое совпадение: Нина тоже писала, что он ей не нравится, а ведь она знает о нем только из моих писем. Как позорно я прохлопал, проглядел врага. Ведь вся рота считала нас лучшими друзьями. Из одного котелка ели, один кусок хлеба ломали пополам. Мы все думаем, что враги какие-то особенные, а они вот принимают личину друзей, хороших ребят. Как он пел Лещенко!
Осень… Прозрачное утро.
Небо как будто в тумане,
Даль из тонов перламутра,
Солнце холодное раннее.
Где наша первая встреча,
Острая, нежная, тайная.
В тот летний памятный вечер
Милая словно случайная…
Мне многое в нем не нравилось и потом, но сейчас поздно об это говорить. В моей жизни это первый случай такого рода, надо, чтобы он же был и последним.
Молодец Кулиманов. Я проникаюсь к нему уважением.
Он сказал мне, что Лобунец был завербован немецкой разведкой во время оккупации Путивля, где он жил. Я пытаюсь представить себе его мысли и чувства. Значит, он считал, что немцы пришли навсегда? Значит, был не рад освобождению Путивля?
Кулиманов уверял, что сказал ему: «Сволочь ты. Если бы сейчас был не 44-й, а 41-й год, я бы вывел тебя и
