только спецслужбы, обычные номера тоже. – добавил Эдди "приятную" новость.
Я надеялась мой муж не войдет в это число. Это был первый номер, который я знала и самый важный, учитывая, что он мог дать хоть какую то информацию.
– Гудки идут. – сказала я вслух, мои глаза возбуждено бегали, но через пол минуты ожидания, я разочаровано отключилась. Второй номер был Эми, пока я набирала его, в мозгу также вспышкой промелькнул наш вчерашний последний разговор, она собиралась на ночь глядя ехать в больницу, так как ее муж так и вернулся оттуда. Она так и не позвонила и не написала, хотя я просила ее, все складывалось скверно. Гудки тоже шли, слушая их, я материла себя за забывчивость. Я пол ночи не спала, могла бы и позвонить ей. Но и с ее номером меня ждало разочарование. Никто не отвечал. Следующий номер, был номер моего отца. Его я не часто набирала, как два предыдущих, но мои родители не меняли номер ни разу, как у них появился телефон, так что это осталось в моей голове еще с молодости. Проблемы была в том, что они живут в другом городе, до которого ехать дня два, поэтому мне помочь они ни чем не могли. Но я также слушала гудки и ждала, пока мне ответят.
– Алло.
– Алло, папа, боже… – воскликнула я чуть не плача.
– Линетт, что у вам происходит? – спросил отец как всегда сразу по существу.
– Я заперта в офисе с несколькими людьми. – ответила я уже четко и без эмоций по-армейски, как требовал всегда от меня мой папаша. – Снаружи и в офисе проходят митинги, все очень жестоко, мы не можем выйти.
– Митинги? – перебил меня отец, что было ему несвойственно. – В этом дело?
– Я думаю, да. – ответила я. – Спецслужбы не отвечают по телефону уже второй день. Я не знаю, когда прибудут спасатели.
– А что Винсент? – спросил отец строго. От своих родителей, как от соседей или коллег, скрыть свой развод я не могла, хотя и они бы не узнали, мы не часто виделись, с друг другом они не общались. Мой отец невзлюбил моего мужа, как только Винс пошел в уголовное право, ведь защищать отпетых преступников, это значило для моего отца тоже самое, что и помогать им в самом преступлении. Развод не добавил дружбы этим двоим, но отец старался не задаваться вопросами, так как это была наша жизнь. Причину развода я все же оставила при себе, сказав лишь банальное, что мы оба повзрослели и изменились. Это вызвало усмешку у моих родителей, которые жили вместе тридцать лет, как и многие другие их знакомые, но они признали, что и так тоже часто бывает.
– До него я не могу дозвониться. – ответила я, теряя свое самообладание.
– Сэм? – спросил отец еще строже. В этот момент мое дыхание перехватило, я замолчала, так как вздохнув, точно расплакалась бы.
– Отвечай! – рявкнул папа.
– Он в садике. – ответила я, все же плача.
– Какого черта, ты отвела его туда? – спросил меня папа, крича в трубку.
Я снова молчала, так как первое, что я должна была ответить, было то, что месяц уже вожу как не я.
– А что? – только и сказала
