выдающимся человеком.
Я выпил алкоситро:
– Это так происходит вербовка в канцеляритских пособников? С уничтожения памяти о семье?
– Ха-ха, молодец. Но я не вербую, а намекаю, что можно сотрудничать.
– Вы, канцеляриты, не хотите даже выдать мне имена пэвэкашников, которые устроили резню на ферме. Какое, сожги вас Неудобь, сотрудничество?
– Бориска, если бы у меня был доступ, я давно всё тебе дала бы. Но Патрик Паск подозрительно темнит…
У меня зазвенело в голове, мир перевернулся. Стало абсолютно ясно, что делать дальше. Схватил Алёну за руку и сжал:
– Мы проберёмся в кабинет Патрика Паска. Через его ординатёр просмотрим репозиторий с секретными документами.
Алёна отодвинула от меня коробочку:
– Эй, парень, хватит пудрить себе мозги.
А я восторженно продолжил:
– Сегодня же ночью. Вот и докажешь, что в сотрудничестве с Канцелярией есть выгода, а не только патриотический долг.
– Если нас поймают, то меня выпрут со службы, да и то не навсегда, потому что канцелярит – это на всю жизнь. Но тебя посадят в острог. Ещё и пришьют обвинение в работе на вражескую разведку.
– Я не боюсь.
– А я боюсь.
– Я тебе жизнь спас.
Алёна вырвала свою руку из моей. Сделала вторую дорожку.
Решив, что хватит с меня пудры, я завинтил крышку на своей коробочке и сунул в карман. Отдам Димону, он мечтал о настоящей пудре. Хотя, конечно, её нельзя выносить из кабаре. Если поймают жандармы, то будут проблемы. С другой стороны, почему в этом кабаре пудру подают в удобных коробочках с крышкой? Быть может, я не понимаю ничего в либеральском дискурсе, но это явный призыв унести её с собой.
Алёна вдруг засмеялась, то прикрывая рот рукой, то пытаясь запить смех алкоситро:
– Поверить не могу! Не могу и всё тут.
– Во что?
– Что ты раскрутил меня, канцеляритку, совершить то, на что обычно я раскручиваю других.
– То есть?
– Ты меня завербовал.
5
Мы подошли к зданию Имперской Канцелярии. Фрондеры, уставшие митинговать, спали на матрасах и в спальных мешках прямо на брусчатке бульвара Фьюзенмо. Флаги и транспаранты стояли рядом, прислонённые к переносным ограждениям. Над спящими реял бес-пилот, словно бы тоже сонный.
– Ну, шагай, шагай! – Алёна ударила меня в шею.
Так как мои руки были в наручниках и закручены за спину, то я чуть не упал лицом в ступени здания Имперской Канцелярии.
Шум разбудил парочку фрондеров. Завидев, что в здание кого-то ведут, они растолкали товарищей. Позёвывая, все подхватили транспаранты и начали скандировать:
– Прекратите незаконные аресты!
– Империя – тюрьма народа!
– Берегись канцелярита!
– Свободу политзаключённым!
К
