пришлось размотать проволочные плечики для одежды, глухо громыхали.
«Кути спровоцировал ситуацию „кто за Дамой“, – подумал Кокрен, – когда позвал мать. Следующая карта в этой игре – Джокер; она становится такой, какую заявят». Чувствуя головокружительную легкость, Кокрен открыл рот и хрипло выкрикнул:
– Нина!
– Омар, я убью любого ребенка, если он будет зачат таким образом! – провизжал голос изо рта Пламтри. – И бог меня простит!
Не получилось.
Ушибленный лоб Кокрена покрылся холодным потом.
– Дж… – начал было он, но тут же поправился: – Коди!
В первый миг он подумал, что заявленная им карта не была принята, потому что Пламтри, хоть и открыла глаза, но выдохнула лишь: «Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!» Потом она скатилась с дергающегося матраса и поползла по ковру ко входной двери, гремя привязанными к ноге банками.
– Стоять! – прогремел Мавранос.
Матрас прекратил дергаться и как ни в чем не бывало разлегся на пружинном основании.
Мавранос, недоуменно вскинув брови, уставился на матрас.
– Вообще-то, – сказал он, как будто говорил с кроватью, – я обращался к мисс Пламтри.
Кокрен приготовился к тому, что после этого пояснения кровать снова заскачет, но она осталась неподвижной; матрас лежал теперь косо, явив взглядам часть сетки, а подушки и одеяла валялись в полном беспорядке.
– Вернитесь к своему приятелю, – велел Мавранос Пламтри.
К некоторому удивлению Кокрена, она не стала грубо огрызаться, а покорно направилась назад, к кровати, хоть и раздраженно встряхивала ногой, с каждым шагом громыхая банками. Ее лицо было перекошено в гримасе, она нервно облизывала губы.
– Изя всемогущий, неужели здесь побывала моя родительница? Терпеть не могу ее старые слюни. Прости, но я сейчас сблюю. – Она метнулась мимо Кокрена в ванную, и было слышно, как она сшибла что-то с раковины.
Свет в комнате мигнул, и когда Кокрен оглянулся, оказалось, что телевизор снова заработал, вероятно, из-за встряски при землетрясении. На экране вновь блистали потной кожей обнаженные тела мужчины и женщины, сплетавшихся, яростно колотившихся и присасывающихся друг к другу.
Мавранос шагнул назад, чтобы заглянуть за телевизор, и нахмурился – несомненно, аппарат не был включен в сеть.
– Анжелика, дай мне пива, пожалуйста, – сказал он, протянув левую руку и не сводя глаз с телевизора. Правой рукой он все так же сжимал револьвер, и Кокрен подумал, что он может на самом деле стрельнуть в экран, если догадается обернуть руку с оружием подушкой, чтобы заглушить выстрел.
Анжелика наклонилась к переносному холодильнику, выудила оттуда банку, с которой капала талая вода, открыла ее и, дотянувшись, вложила в подставленную ладонь.
– Спасибо. – Мавранос наклонил пивную банку над вентиляционными отверстиями задней
