подтвердилось рассказом его сына, – был честным человеком. Я действительно пригласил его на рыбную ловлю и без сомнения сказал ему о костюме и о снаряжении для подводного плавания. Остальные подробности не могу вспомнить с точностью. Я никогда не занимался писанием мемуаров, а сегодня понимаю, что это было ошибкой.
Например, точное число раненых, я не помнил его с такой точностью. Я помнил о сотнях наших раненых, многие из которых умерли из-за нехватки аппаратуры, лекарств, специалистов и отсутствия тогда соответствующих больниц. Раненые, отправленные вначале, наверняка нуждались в реабилитации или в лучшем медицинском обслуживании, что не было в наших силах.
С первого победоносного сражения 17 января 1957 года стало традицией лечить раненых противников. Это фигурирует в истории нашей Революции…
В книге воспоминаний «Вера моих отцов», написанной Маккейном совместно с вездесущим Марком Солтером в хорошем литературном стиле, главный автор утверждает:
«Меня часто обвиняли в том, что я был равнодушным учащимся, и, принимая во внимание некоторые мои оценки, могу отметить, насколько великодушным было это утверждение. Однако я был скорее селективным, чем равнодушным. Мне нравился английский язык и история, и по этим предметам я часто показывал хорошие результаты. Меня меньше интересовали и мне меньше удавались математика и науки…»
Дальше он уверяет:
«За несколько месяцев до выпуска я сдавал вступительные экзамены в Военно-морскую академию… Я сдал их на редкость хорошо, даже экзамен по математике.
Моя репутация как скандального и темпераментного молодого человека не ограничивалась – как ни неудобно мне признаться в этом – стенами Академии. Многие порядочные обитатели очаровательного города Аннаполис, свидетели некоторых моих самых экстравагантных актов неподчинения, не одобряли меня, так же, как многие офицеры…»
Выше, повествуя о некоторых эпизодах своего детства, он рассказывает:
«При малейшем провоцировании я взрывался в бешенстве и затем падал без сознания.
Врач прописал мне курс лечения, который в соответствии с современными методами педиатрии мог показаться несколько строгим. Он порекомендовал моим родителям наполнить ванну холодной водой, и когда у меня начинался припадок ярости и, казалось, что я задерживаю дыхание, чтобы броситься на пол, безо всяких церемоний прямо в одежде погрузить меня в воду…»
Когда читаешь это, создается впечатление, что методы, которые применяли к нам в то время – как ко мне, жившему в довоенный период, так и к нему – были не самыми подходящими для обращения с детьми. В моем случае, нельзя было говорить о враче, консультировавшем семью; то были простые люди, частично неграмотные, многие из них применяли средства только по традиции.
Маккейн рассказывает и о других эпизодах, связанных с его приключениями курсанта в учебных поездках. Не упоминаю о них, потому что они отходят
