теории, так и против нее. Он, естественно, выступал сторонником Александровской идеи, я – оппонентом, и, когда мой скептицизм достиг своего апогея, Василий Николаевич воскликнул, возвращаясь к вопросу вопросов:
– Да вы хоть верите в то, что она существует?!
Итак, доказательства существования библиотеки.
В «Сказании о Максиме Философе» (рукопись ХVII в.) говорится, что в 1516 г. «государь великий князь Василий отверзе царская сокровища древних великих князей, прародителей своих, и обрете в некоторых полатах (другой список этого же сочинения уточняет: «в преславном граде Москве») бесчисленное множество греческих книг, словенским же людем отнюдь не разумны». Далее рассказывается о том, что князь Василий для перевода этих книг пригласил ученого монаха с Афона Максима Грека, который и приехал в Россию. «По мале же времени, – продолжает «Сказание», – великий государь приснопамятный Василий Иоаннович сего инока Максима призвав и вводит его в свою царскую книгохранительницу и показа ему бесчисленное множество греческих книг. Сей же инок во многоразмышленном удивлении бысть о толиком множестве бесчисленного трудолюбного собрания и с клятвою изрече пред благочестивым государем, яко ни в грецех толикое множество книг сподобихся видеть». Сам Максим Грек, рассказывая о своей переводческой деятельности в России, говорит, что переводил книги «по многа лета в книгохранительнице заключенных бывших».
Н.М. Карамзин в «Истории государства Российского» на основании «Сказания о Максиме Философе» полагал, что это была библиотека «греческих духовных книг, собранных отчасти древними великими князьями, отчасти привезенных в Москву Софиею». В дальнейшем наиболее распространенной стала версия, что основу княжеской библиотеки составили книги, принадлежавшие византийским императорам и привезенные в Россию женой Ивана III Софией Палеолог – племянницей последнего византийского императора.
Следующее известие о библиотеке относится уже ко времени Ивана IV Грозного, сына Василия Ивановича, и содержится в «Хронике», написанной рижским бургомистром Францем Ниенштедтом (1540–1622) в 1604 году.
После взятия Юрьева (Дерпта) Иван Грозный в 1565 г. выселил оттуда немцев и повелел расселить их по русским городам. В ссылку с ними последовал пастор Иоганн Веттерман. Он, видимо, не подозревался в сношениях с ливонским магистром, поехал добровольно и имел право свободного передвижения: «…пас свое стадо, как праведный пастырь, и, когда не было у него лошади, шел пешком от одного города до другого»; Иван Грозный знал пастора и отличал его. «Его, – сообщает Ниенштедт, – как ученого человека, очень уважал великий князь, который даже велел в Москве показать ему свою либерию, которая состояла из книг на еврейском, греческом и латинском языках и которую великий князь в древние времена получил от константинопольского патриарха, когда московит принял, христианскую веру по греческому исповеданию.
Эти
