не выдержала и сбросила их, почувствовав под ногами приятную прохладу. Как только избавилась от обуви, жизнь показалась гораздо лучше. И я уже была готова рвануть на выход и бежать. Но в этот миг вернулся слуга, который принес поднос с рюмками и графином с водкой. Кажется, этот гад, Марч, не пошутил, что собирается угощать меня национальным напитком. Интересно, сам тоже водку пить будет?
Слуга удалился, а я удивленно уставилась на хозяина дома. Я не знала, о чем с ним беседовать. Ситуация казалась нелепой, и я даже забыла, что мужчина купил меня с единственной целью – позабавиться.
– Присаживайся, – кивнул Марч в сторону дивана. – Слушай правила. Можешь ходить везде, кроме комнаты на втором этаже в конце коридора и моей спальни. У тебя будет своя спальня. Во двор выходить лишь днем, ночью дом не покидать. Горан, мой слуга, живет тут постоянно. Если что, можешь его попросить о помощи. Я предупрежу о том, что ты останешься на некоторое время. Днем в дом приходит местная женщина, которая готовит и убирает. Дважды в неделю приезжает садовник, тоже местный. В общем, в этом доме больше никого не бывает.
– А что в комнате, куда нельзя заходить? – полюбопытствовала я.
Первое, что пришло в голову – это комната пыток, как у Кристиана Грея из «Пятидесяти оттенков серого». Я вздрогнула, представив плетки и наручники. Образ хозяина дома отлично вязался с этими предметами, как мне казалось.
– Это совершенно неважно. Усвой правила и все, – вдруг помрачнел мужчина. – Ты здесь на три недели, поэтому просто отрабатывай заплаченные за тебя деньги.
Пока он говорил, вернулся Горан с закусками, поднос с которыми поставил на стол, после чего поклонился и удалился. Я послушно опустилась на предложенное место, а мужчина наполнил рюмки прозрачной жидкостью и подал одну мне.
– За знакомство, – язвительно произнес он и добавил: – Марина.
– Ага, – ответила и, не обращая внимание на рядом стоящие яства, опрокинула в себя содержимое рюмки, зажмурившись. Закашлялась от непривычного напитка. Водку я почти не пила – иногда бывало в компании однокурсников, но не увлекаясь.
Горло обожгло. Тепло растеклось по телу. Я кашлянула в руку и поставила стопку рядом с графином. Марч довольно улыбнулся, будто бы ему понравился мой запал, но в зеленых глазах также читалось удивление. Он выпил, даже не поперхнувшись, взял с подноса персик, откусил кусок, посматривая на меня.
– Кстати, а как тебя зовут? – вдруг опомнилась я. Поскольку беседовали мы по-английски, мне не приходилось соблюдать уважительное обращение – все звучало одинаково. Но мысленно я говорила ему «ты», не испытывая к мерзавцу никакого уважения.
– Винсент, – хитро прищурился он.
– Винсент, значит, – пробормотала я и потянулась за соком, что налил мне мужчина. И вспомнила, что Марго уже называла его имя, просто я успела забыть об этом.
Он откинулся на спинку дивана, забросив ногу на ногу.
– Расскажи о себе, – предложил он. – Ты хорошо говоришь по-английски.
