строго параллельно берегу и благодаря оставшейся инерции движения весь помещается за скалу. Скала с широким козырьком почти полностью скрывает кораблик и сверху, и с моря от посторонних глаз.
Да, наверное, именно так и было, вопрос только в том, что кто-то мог остаться в живых и, возможно, лежит неподалеку, нуждаясь в помощи. Быстро спускаюсь на берег и начинаю обследовать все вокруг, но тщетно: вокруг судна никого нет. Возвращаюсь на корабль, вытаскиваю все содержимое из карманов погибшего офицера, включая документы на имя Мартина Мигеля, и складываю на стол в рубке. Внимание мое привлекает судовой журнал, но в нем все записи на английском, я не так хорошо владею им, чтобы с ходу прочитать, но со временем обязательно разберусь, хоть и понимаю, что не будет особой пользы. Датированных октябрем записей в журнале нет, а в сентябре, судя по одной-двум строчкам напротив десятка дат, ничего выдающегося не произошло, простое патрулирование побережья, без происшествий. Еще раз обхожу весь катер, заглядывая во все уголки, шкафчики и каюты. У меня теперь под рукой большой арсенал различного оружия начиная от пистолетов и кончая двумя ручными пулеметами, несколько гранат, много военной одежды, огромный холодильник с продуктами, газовая плита, много всякого инструмента. Зачем, Господи, ты все это мне дал? Отбрасываю все мысли, остановившись на одной аксиоме: «Неисповедимы пути Господни, придет время, и все откроется».
Проведя первичный осмотр судна, я подвел итог: катером управляли четверо военнослужащих, один из них, старший офицер, лежит сейчас в рубке. Единственный смартфон, который я смог найти, оказался с полностью севшим аккумулятором. Рация неизвестно как работает, я пытался включить, но результата так и не достиг.
Ранений, крови, следов побоища ни на корабле, ни на теле мертвого моряка нет. С другой стороны, множество патронов расстреляно и гильзы валяются на палубе. По всей видимости, мне даже не стоит сейчас напрягаться, либо все откроется и разъяснится со временем, либо навсегда останется тайной.
Я зашел в каюту погибшего офицера, ничего примечательного, даже фотографий никаких нет, ведь на таком катере сутками в походы не ходят. Утром ушел в море, вечером вернулся. А вот отопление и от двигателя, с охлаждающей жидкостью по трубам, и от газовой печки, когда мотор не работает, предусмотрено. И это меня искренне радует. Ночевать буду здесь. Принес сброшенный до прыжка со скалы рюкзак, все оружие тоже стащил в каюту. Сейчас похороню, как полагается, офицера, а там займусь дальнейшим обследованием. Нашел в одном из шкафов белоснежную простыню, подтащил тело к середине рубки и завернул в нее. Снимать ничего не стал, пусть лежит как смерть застала. Обвязал его капроновой бечевкой, взвалил на плечо и понес к обрыву. Все как с погибшим охотником: засыпал галькой, завалил камнями, сверху закидал снегом, воткнул палку, прихваченную с катера. Надгробие напишу завтра.
Перед спуском в каюту зашел в рубку и отключил верхний
