от нашей способности трахать эту женщину и делать это качественно.
* * *
Тор
Нас вызвали в штаб-квартиру на Едином Викене, но не для совещания секторов, как мне сказали, а потому, что мои братья и я были вынуждены собраться вместе из-за угрозы планете и оплодотворить женщину, назначенную невестой не только мне, но и моим братьям-близнецам. Я знал, что когда-нибудь мне придется найти себе пару, но я всегда верил, что это будет в выбранное мною время и с выбранной мною женщиной. Я также предполагал, что моя партнерша будет моей и только моей. Казалось, что, как выразился регент Бард, вмешалась судьба.
Передо мной была самая красивая женщина, которую я когда-либо видел, раскинутая на столе, где принимались самые смелые решения планеты. Возможно, она и была одним из самых смелых решений регента. Она объединит сектора и, предположительно, снова принесет на планету мир. Она вдохновит молодых воинов на войну, а девственниц–на брак. Ее ребенок будет править планетой, когда я и мои братья будем давно мертвы.
Разделение моих братьев и меня не объединило планету. Это было лишь временной передышкой от всеобщей войны. Наша королевская кровь и долгая история честных и справедливых правителей из нашей семьи успокоили планету достаточно для того, чтобы установился хрупкий мир. Но из-за разлуки в младенчестве мы стали меньше, чем братьями. Каждый из нас был сформирован обычаями, убеждениями и предубеждениями наших конкретных секторов, и ничем иным. Я должен буду делить эту женщину с двумя мужчинами,–пусть даже братьями,–которых я не знаю. Мы выглядели одинаково, но на этом все и заканчивалось. Регенты ожидали, что мы разделим партнершу. Разделим!
Мне уже отказали в том, что должно было принадлежать мне по праву. В Первом секторе, где я правил, семья была всем. Ваш статус измерялся могуществом и честью вашей семьи. У меня не было своей. Моя королевская кровь–это все, что спасло меня от жизни в качестве изгоя среди моего собственного народа. Но даже моей крови было недостаточно, чтобы уберечь меня от насмешек жестоких детей, от одиночества на всех крупных мероприятиях. Я был один, всегда один, и считался уязвимым в обществе, где семейный щит обеспечивал выживание.
Изоляция сделала меня сильным, и я не жалел о своей жизни. Но теперь, столкнувшись с необходимостью создать собственную семью, я не хотел делить ее с двумя мужчинами, которых едва знал. Не хотел делиться ни временем, ни вниманием женщины. Если она действительно моя, как утверждал регент, я хочу, чтобы она принадлежала только мне. Я обнаружил, что жажду ее любви, ее страсти, ее тела. Я хотел всего.
Глядя на соблазнительные изгибы ее ягодиц и бедер, я возбудился при мысли о том, чтобы поиметь ее в задницу, растянуть ее и заявить на нее права всеми способами. Как только я сделаю ей ребенка, я буду наполнять ее округлую попку своим семенем, чтобы она не могла больше обходиться без меня, без моих прикосновений и моего члена. Я хотел, чтобы она безудержно желала меня.
Я хотел подхватить женщину на руки, отнести
