Гор чуть не опрокинул Гэбриэла, обезумев от радости. Он отъелся, похорошел и залоснился, Ри и Альви отлично о нем позаботились. Не менее радостно встретил хозяина и Пепел, великолепно проводивший время на заливных лугах. Ри подтвердил все, о чем написал, и добавил свежие новости: Междуреченцы будут у Кальтенштайна завтра к обеду, чуть раньше туда подойдет ополчение из крестьян, откликнувшихся на зов Дули и Ангела.
– Я предлагаю дать им немного времени, чтобы подраться друг с другом. – Сказал Ри за ужином. – Ваше появление может заставить их сговориться друг с другом, пусть дерутся, полагая, что никто не вмешается.
– А если они все равно сговорятся?
– Не думаю. Скорее, даже уверен, что нет. Бергстремам нужна ваша смерть, и нужно списать эту смерть на корнелитов, поэтому до последнего момента они будут драться. Кстати: они не знают, что один из братьев сбежал. Из лагеря корнелитов этот слух никуда не просочился, от нас – тем более. Междуреченцы уверены, что в Кальтенштайне заперты оба брата.
– Это хорошо?
– Разумеется, это очень хорошо. Они даже не предполагают, что может появиться какая-то подмога раньше, чем подоспеют кардинал и маршал, а их они ждут не раньше третьего дня.
– А что за семьсот человек?
– Люди герцога, что оставались в Гармбурге. Они шли в Зеленый Лес, но по пути их встретил эльф… потом узнаете, какой, и ведет сюда.
– Погоди, их же две с половиной сотни было?
– Откуда взялись остальные, я не знаю. Какие-то иностранцы. А тебя уже третий день дожидается Ворон, вожак Птиц. У него для тебя важные новости. Поговори с ним.
Не смотря на насмешки Гарета, что он, якобы, "маскируется под мышь", Гэбриэл с рождения имел безупречное чувство стиля. Даже откровенное рванье, служившее ему одеждой в Садах Мечты, он ухитрялся носить так, что выглядел графом инкогнито, решившим поиграть в нищего. Делал он это почти неосознанно: там одернул, тут подвернул, там напротив, чуть выпустил, и вот он уже отлично выглядит не смотря ни на что. Брат, – казалось ему, слегка перебарщивает, стараясь подчеркнуть свою красоту и свое богатство, хотя до откровенной безвкусицы и нелепости нарядов Габи Гарет никогда не опускался. А наряды Габи казались Гэбриэлу таковыми даже в первые дни в Хефлинуэлле, когда он понятия не имел ни о моде, ни о стиле. Сам он не допускал в своей одежде ни малейших неряшливости, чрезмерности или вычурности. Правда, в одежде предпочитал, и в самом деле, только черные, темно-серые и, в крайнем случае, белые цвета. Поэтому при первом же взгляде на легендарного Ворона он оценил именно стиль вожака восточной банды. Как большинство полукровок Ол Донна Элодис, к которым принадлежал и сам Гэбриэл, Ворон был высок, темноволос и очень красив. Пожалуй, даже через чур красив, вызывающей, яркой, чрезмерной красотой. Может быть, именно поэтому он выбрал стиль небрежный и даже слегка неряшливый, который уравновешивал впечатление от его яркой внешности, от зеленых, как мох, глаз и темно-коричневых, почти черных,
