я преувеличенно радостным голосом.
– Какие сейчас гости? – проворчала она. – Все добрые люди по домам сидят…
– А я к вам не с пустыми руками! – Я достала бутылку и повертела перед ней.
При виде этой бутылки глаза тети Шуры загорелись, она облизнула губы и забормотала:
– О, так проходи скорее! Что же ты на пороге-то стоишь? Заходи, Ленусик, посидим, поболтаем! Сколько уж времени не виделись? Месяц, наверное?
– Около того! – проговорила я, переступая порог.
Надо же – она даже вспомнила имя, под которым я у нее жила! Значит, память у нее еще в порядке, не пропила окончательно. Тогда и мне будет от этого визита польза…
Мы прошли на тесную тети-Шурину кухоньку, кое-как устроились за столом.
Я поставила на стол коньяк и конфеты, тетя Шура достала из шкафчика не слишком чистые пузатые рюмки, выложила от щедрот нарезной батон и пачку масла, подумала и добавила лимон:
– Вот, говорят, очень полезно для этого… именитета…
Я откупорила бутылку, под жадным взглядом тети Шуры наполнила рюмки и проговорила:
– Со свиданьицем!
Тетя Шура жадно выпила рюмку. Я поднесла свою к губам, сделала вид, что пью, отставила и снова наполнила тети-Шурину.
– Ну, как вы живете? – осведомилась, оглядываясь по сторонам. Надо же было с чего-то начать разговор.
– Ох, и не спрашивай! – Тетя Шура пригорюнилась, подперла щеку кулаком. – Для меня это самое ужасное время! Я ведь женщина бедная, одинокая, жила только на те гроши, что мне за комнату платили… на те, значит, гроши…
Я вспомнила, сколько она с меня содрала за свой клоповник, но промолчала – мне ее нужно разговорить.
– Конечно, ты меня тогда сильно обидела, – продолжала моя собеседница, поджав губы, – но я человек добрый, отходчивый, зла на тебя не держу…
Мне бы смолчать, но я не удержалась от удивления и выпалила:
– Я? Вас? Чем же это я вас обидела?
– Известно чем! Съехала, заранее не предупредив… по-хорошему, положено за две недели предупреждать, а ты мне прямо вечером сказала, что съезжаешь… и это после всего хорошего, что я для тебя сделала! Нет, правду говорят – нет на свете благодарности!
Ну, тетя Шура! Ну, дает! Интересно, что это хорошее она для меня сделала?
Я не стала развивать эту тему, а вместо этого очередной раз наполнила ее рюмку, подняла свою, все еще полную, и проговорила примирительно:
– Ну, еще по одной! Прошлое – оно и есть прошлое, от слова «прошло». Кто старое помянет, тетя Шура, – тому глаз вон!
– А кто забудет – тому оба! – закончила она поговорку и жадно допила рюмку.
Да, и это в одиннадцатом часу утра! Ой, спивается тетя Шура… Но мне до этого никакого дела нету.
– Я женщина одинокая, – продолжала она свои жалобы, – жила только с этой комнаты, а сейчас-то никто не приезжает, буквально ни один человек, так вообще плохи
