них ближние улицы, отвлечь их внимание. Нарастанию напряжения способствует параллельный монтаж. На экране возникает то ярко освещенный зал клуба, переполненный гитлеровцами, которые курят, переговариваются, равнодушно внимая русским песням и пляскам, исполняемым на сцене. То темнота улицы, а потом биржи, куда прокрадываются Любка и Сергей Тюленин, чтобы устроить поджог.
Немецкая публика ждет Любку, свистит, требует выхода «солистки». Возвращения Любки и Сергея с волнением ожидает и зритель фильма. И вот она в золотых кудрях и усыпанном блестками платье является, чтобы станцевать испанский танец, спеть немецкую песенку, кинуть розу немецкому лейтенанту в ложе. Когда же немцы, узнав, что горит биржа, с испуганными лицами, переворачивая на ходу стулья, бросаются из зала вон, она, открыто над ними смеясь, бросается в пляс.
В романе Фадеева беда, все ближе надвигающаяся на героев, обостряет их жажду жизни, красоту и радость любви. В фильм многие лирические линии не вошли, но внезапно вспыхнувшее чувство Сергея Тюленина и Вали Борц осталось в душе зрителей. Ситуация для первого признания самая неподходящая: Сергей и Валя собираются водрузить на крыше здания в центре города красный флаг. Затея с неясным исходом и требующая предельного внимания, абсолютного бесстрашия. Тем временем она говорит ему с подтекстом: «Ничего-то ты не понимаешь…» Близко звучат немецкая речь и шаги охраны, он порывисто обнимает девушку. Сбивчивое, взволнованное дыхание обоих. Патруль прошел, Сергей нехотя выпустил девушку из объятий и смущенно отвернулся.
Сдержанно, так, что динамика эмоций передается только легкими изменениями интонации, мимики и пластики, играет роль матери Олега Кошевого Тамара Макарова, да и многие исполнители ролей молодогвардейцев. Тогда студент ГИТИСа Владимир Иванов характеризует Олега Кошевого гораздо более яркими красками, доводя моментами силу переживаний своего героя до исступления, что выглядит несколько чужеродно на фоне общего стиля картины.
Сцена казни снималась на натуре, у той шахты, где погибли реальные молодогвардейцы. Для жителей Краснодона, собравшихся у съемочной площадки, словно бы ожили трагические события недавнего прошлого: подъехали грузовики, из них в сопровождении охранников вышли истерзанные юноши и девушки… Здесь в последних кадрах фильма на предельных высотах героической патетики режиссер еще раз демонстрирует впечатляющее монолитное единство молодых людей. Они стоят, тесно прижавшись друг к другу, чуть не падая от слабости, как несокрушимая стена; их истерзанные пытками лица страшны и одновременно прекрасны гордой красотой непобедимости духа…
Однако Тихонову этот фильм не принес большого творческого везения, в сравнении с другими его участниками. Его роль оказалась не такой заметной. И все же, несмотря на довольно удачный дебют, дорога для него на главную кинофабрику страны оказалась закрыта. Тогдашний руководитель «Мосфильма» Иван Александрович
