Неужели ты ничего не понимаешь, глупец? Если бы ты стал мне препятствовать, если б просто помешал, я мгновенно отделалась бы от такого препятствия, телепортировала бы тебя на конец полуострова Бремервоорд либо смерчем перенесла в страну Ханна. С минимальными усилиями вплавила бы тебя в глыбу кварца и поставила в саду на клумбе с пионами. Я могла бы так очистить твой мозг, что ты забыл бы, кем я была и как меня звали. При условии, что хотела бы. Потому что я просто могла бы сказать: «Было очень приятно, пока!» Могла бы втихую уйти, как ты это сделал однажды, сбежав из моего дома в Венгерберге.
– Не кричи, Йен, не нападай. И не вытаскивай на свет историю с Венгербергом, мы же поклялись не возвращаться к ней. Я не в обиде на тебя, Йен, я же тебя не укоряю. Знаю, что к тебе нельзя приложить обычные мерки. Ну а то, что мне грустно… Убивает сознание, что я тебя теряю… Ну так это клеточная память. Атавистические остатки чувств мутанта, очищенного от эмоций.
– Не терплю, когда ты так говоришь! – вспыхнула она. – Не терплю, когда ты произносишь это слово. Никогда больше не произноси его при мне. Никогда!
– Разве это меняет факт?! Я – мутант.
– Нет никакого факта. Не произноси при мне этого слова.
Черная пустельга, сидевшая на рогах оленя, взмахнула крыльями, заскрежетала когтями. Геральт взглянул на птицу, на ее желтый неподвижный глаз. Йеннифэр снова оперлась подбородком о сплетенные пальцы.
– Йен…
– Слушаю.
– Ты обещала ответить на вопросы. На вопросы, которые я даже не должен задавать. Остался один, самый важный. Тот, который я никогда тебе не задавал. Который боялся задавать. Ответь на него.
– Не смогу, Геральт, – жестко сказала она.
– Не верю. Я слишком хорошо тебя знаю.
– Нельзя хорошо знать чародейку.
– Ответь на мой вопрос, Йен.
– Отвечаю: не знаю. Но разве это ответ?
Они замолчали. Долетающий с улицы гул утих, успокоился. Клонящееся к закату солнце запалило огни в щелях ставен, пронизало комнату наклонными лентами света.
– Аэдд Гинваэль, – проворчал ведьмак. – Осколок льда… Я чувствовал. Знал, что этот город… враждебен мне. Он – плох.
– Аэдд Гинваэль, – повторила она громко. – Сани Королевы эльфов. Почему? Почему, Геральт?
– Я еду за тобой, Йен, потому что поводья моих лошадей запутались в полозьях твоих. А вокруг меня – пурга. И мороз. Холод.
– Тепло растопило бы в тебе льдинку, которой я ранила тебя, – шепнула она, – и развеялись бы чары, и увидел бы ты меня такой, какова я в действительности.
– Так стегани белых коней, Йен, пусть мчат они меня на север, туда, где никогда не наступает оттепель. Чтобы никогда не наступила. Я хочу как можно скорее оказаться в твоем ледовом замке.
– Этого замка не существует. – Губы Йеннифэр дрогнули, скривились. – Он – символ. А наша езда – погоня за мечтой. Недостижимой. Потому что я, Королева эльфов, жажду тепла.
