как колышется море.
– Вижу. Знаешь, Эсси, это интересно…
– Что – интересно?
– Голову дам на отсечение, что камень, на котором Агловаль встречается с сиреной, был ближе к берегу и крупнее. А сейчас его не видно.
– Прилив, – коротко сказала Эсси. – Скоро вода дойдет вон туда, под обрыв.
– Даже туда?
– Да. Вода здесь поднимается и опускается сильнее локтей на десять, потому что тут, в теснине и устье реки, возникает так называемое приливное эхо, или как там его именуют моряки.
Геральт глядел на мыс, на Драконьи Клыки, вгрызающиеся в гудящий, вспененный прибой.
– Эсси, а когда отлив начнется?
– Что?
– Как далеко отступит море?
– А что? Ах, поняла. Да, ты прав. Оно отступит до линии шельфа.
– Линии чего?
– Ну, как бы полки, образующей дно, плоского мелководья, резко обрывающегося на границе глубины.
– А Драконьи Клыки?
– Они точно на краю.
– И до них можно будет дойти посуху? Сколько времени будет в моем распоряжении?
– Не знаю, – поморщилась Глазок. – Надо расспросить местных. Но не думаю, Геральт, что это удачная мысль. Посмотри, между сушей и Клыками камни, весь берег изрезан заливчиками и небольшими фиордами. Когда начнется отлив, там образуются ущелья, котлы, заполненные водой. Не знаю…
Со стороны моря, от едва видимых скал, донесся плеск. И громкий певучий окрик.
– Белоголовый! – кричала сирена, грациозно перескакивая с гребня одной волны на другую и молотя по воде быстрыми изящными ударами хвоста.
– Шъееназ! – ответил он, махнув рукой.
Сирена подплыла к камням, встала вертикально в пенящейся глуби, обеими руками откинула волосы на спину, демонстрируя при этом торс со всеми его прелестями. Геральт кинул взгляд на Эсси. Девушка слегка зарумянилась и с сожалением и смущением на мгновение кинула взгляд на собственные выпуклости, едва обозначенные под платьицем.
– Где мой? – пропела Шъееназ, подплывая ближе. – Он должен был ждать.
– Ждал три часа и ушел.
– Ушел? – высокой трелью удивилась сирена. – Не стал ждать? Не выдержал каких-то несчастных трех часов? Так я и думала. Ни капли жертвенности! Ну нисколечко! Противный, противный, противный! А что делаешь здесь ты, белоголовый? Прогуливаешься с любимой? Прекрасная пара, только вот ноги вас уродуют.
– Это не моя любимая. Мы едва знакомы.
– Да? – удивилась Шъееназ. – А жаль. Вы подходите друг другу, прекрасно смотритесь рядом. Кто она?
– Я Эсси Давен, поэтесса, – пропела Глазок с акцентом и мелодичностью, по сравнению с которыми голос ведьмака звучал как воронье карканье. – Приятно познакомиться, Шъееназ.
Сирена шлепнула ладонями по воде, звучно рассмеялась.
– Как
