уродцев?
– Будь добр, повежливее, – спокойно сказал Геральт. – Твоя матушка, как вижу, достаточно часто бродила по лесу в одиночку, так что у тебя есть причина призадуматься над собственным происхождением.
– Возможно, – ответил полуэльф, не переставая усмехаться. – Но я по крайней мере знал свою мать. А вот ты, ведьмак, не можешь этим похвалиться.
Геральт чуточку побледнел и стиснул зубы. Ногорн, заметивший это, громко рассмеялся.
– Ну, братец, уж такого-то оскорбления ты не можешь спустить. Кажется, за спиной у тебя меч торчит? Ну так как? Выйдете с Киврилом во двор? Вечер – скукотища.
Ведьмак не ответил.
– Засранный трус, – фыркнул Тавик.
– Он вроде што-то говорил о матери Киврила? – спокойно продолжал Ногорн, опершись подбородком на сплетенные пальцы. – Што-то страшно оскорбительное, если я верно понял. Мол, распутничала или как-то так. Эй, Десятка, неужто ты сможешь слушать, как какой-то бродяга оскорбляет матушку твоего друга? Матушка, мать ее так, дело святое!
Десятка охотно поднялся, отстегнул меч, кинул на стол. Выпятил грудь, поправил ощетинившиеся серебряными шипами щитки на предплечьях, сплюнул и сделал шаг вперед.
– Если ты сумлеваешься, – сказал Ногорн, – поясню: Десятка вызывает тебя на кулашный бой. Я сказал, што тебя отседова вынесут. Освободите-ка место.
Десятка приблизился, поднимая кулаки. Геральт положил руку на рукоять меча.
– Осторожнее, – сказал он. – Еще шаг – и тебе придется искать свою руку на полу.
Ногорн и Тавик вскочили, хватаясь за мечи. Молчаливые близнецы вытянули свои. Десятка попятился. Не пошевелился лишь Киврил.
– Что здесь происходит, черт побери! Нельзя на минуту одних оставить?
Геральт очень медленно обернулся и встретился взглядом с глазами цвета морской волны.
Она была почти одного с ним роста. Соломенные волосы были подстрижены неровно, немного ниже ушей. Она стояла, опираясь одной рукой о дверь, в облегающем бархатном кафтанчике, перетянутом нарядным поясом. Юбка была неровной, асимметричной – с левой стороны доходила до лодыжки, а с правой приоткрывала крепкое бедро над голенищем высокого сапога из лосиной кожи. На левом боку висел меч, на правом – кинжал с большим рубином в оголовье.
– Онемели?
– Это ведьмак, – буркнул Ногорн.
– Ну и что?
– Он хотел говорить с тобой.
– Ну и что?
– Это колдун, – прогудел Десятка.
– Спокойно, парни, – сказала девушка. – Он хочет со мной говорить, это не преступление. Продолжайте свои дела. И без скандалов. Завтра торговый день. Думаю, вы не хотите, чтобы ваши фокусы испортили ярмарку – столь важное событие в жизни этого милого городка?
В наступившей тишине послышался тихий противный смешок. Смеялся Киврил, все еще небрежно развалившийся на лавке.
– Да ну тебя, Ренфри, – выдавил полуэльф. –
