7
Злата
Кай сказал правду. Он улетел в Лондон и больше не спешил в отчий дом. Я продолжала жить. Очень тяжело задушить в своей душе ростки любви, которые несмотря ни на что тянулись на свет, сквозь все обиды и отчаяние. Был момент, и я пыталась, заставить себя забыть все. Как мантру ежедневно повторяла, какой он подлец и трус. Только в сердце в ответ вопило: «Нееет, Златочка, не ври себе!». Я и перестала противиться этому чувству. Только стало еще хуже. Ежедневно, механически поднималась утром с постели, быстрый завтрак и в школу. После бассейн, и домой. И так по замкнутому кругу.
Не смотря ни на что, я его ждала. Очень. Но только не смела звонить, и сказать об этом. Сначала во мне говорила гордость, потом злость, а после одолевшая меня апатия. Если не звонит, значит ему это не нужно.
Подруги заметили мое состояние и все время спрашивают, что со мной, и как водится, пришли к одному логическому выводу: я влюбилась. И ведь правы! Только сказать об этом не могу, помня последние слова Кая.
Стоило только сомкнуть глаза, как он врывался в мои сновидения и брал меня снова и снова, вгрызаясь в мой рот, даря наслаждение, граничащее с болью. Я так отчетливо чувствовала его руки, его запах, кожу. Потом вскакивала с надсадным криком и мокрым дрожащим телом, проклиная эту любовь имеющую статус «Запретно». Она не спрашивает о приличиях и совести, она въелась под кожу и живет там, течет по венам, отравляя сладким ядом.
Я словно отрезала сама себя от всего мира, пребывая в бесконечных терзаниях. Мимо меня проплывали дни, события, потом и месяцы. Я окончила школу, наотрез отказавшись идти на выпускной. Отец в недоумении неоднократно пытался выяснить причину моего поведения, я молчала как рыба, готовилась поступать в Лондон.
Как-то утром, сидя за завтраком, отец огорошил меня известием.
–Милая, я думаю, тебе поднимет настроение новость о приезде твоего брата?– Я медленно подняла глаза, и трясущейся рукой поставила чашку на стол.
– Он приедет, через несколько дней. Да кстати, он приедет с девушкой, познакомить нас с нею. Наконец, твой брат решил остепениться. Говорит замечательная девушка!– Отец с воодушевлением дальше что – то рассказывал, но я его уже не слушала.
Вот и все, Кай. Вот так. Последний гвоздь в мой гроб. Почувствовав тошноту, я извинившись, поднялась к себе в комнату. Умывшись холодной водой, я долго смотрела на свое отражение. Я видела там не восемнадцатилетнюю девушку, а старуху с потухшим взглядом и черными кругами под глазами. За этот год я очень изменилась. Повзрослела. Остыли мои мечты, и в дребезки разбились об острые края реальности. Я вдруг истерически засмеялась, и смеялась до тех пор, пока истерика не переросла в тихий плач.
Проплакав, до вечера, все с трудом смогла успокоиться, только спускаться к ужину не стоило. Не хватало отцу еще понять причину моей истерики.
Лежа в кровати, я представляла нашу встречу. Несмотря на такую долгую
