по Айзека, как пуля. Не потому, что он выглядел рассерженным, – скорее, поверженным.
От злости в его ушах загудело. Если бы он захотел, то мог бы заставить всех в этом дворике опуститься на колени и извиниться. Заставить признаться, что они не имели ни малейшего представления о том, как трудно жилось основателям и на какие жертвы шел Джастин, чтобы защитить их. Его сила уже рвалась наружу. Было бы так легко использовать ее…
Но за ним наблюдал Габриэль. Все наблюдали. Поэтому он использовал слова.
– Кэл, – позвал Айзек. Юноша повернулся, и презрение на его лице сменилось чем-то совершенно другим. Это выражение Айзек замечал все чаще и чаще. – Он обедает со мной.
Команда по бегу смутилась и начала тихо переговариваться между собой. Кэл попятился и поднял руки.
– Как скажешь. Я не хочу проблем с тобой.
Джастин неохотно подошел к нему – его плечи были напряжены, челюсти сжаты. Айзек поймал его взгляд, и они втроем вышли со двора.
– Почему… – тихо начал Айзек, но Джастин покачал головой.
– Не надо, – хрипло и низко ответил он. – Раньше они прислушивались ко мне. Теперь – к тебе.
С этими словами он ушел, а Айзек задержался в коридоре, пытаясь вспомнить, как дышать.
Он был бы и рад сказать, что не понял, что подразумевал Джастин, но это не так. Предполагалось, что после новости о его обмане город инстинктивно перестанет доверять всем основателям. Но все сложилось иначе. Они наказывали Джастина, а те взгляды, которые бросали на Айзека… в них читалось уважение.
Это пугало его, потому что он знал, что совсем его не заслужил. Если город обращался за защитой к Салливану, значит, дела были действительно плохи.
– Да уж, тут многое изменилось, – сказал Габриэль, и Айзек вздрогнул. Он уже и забыл о брате. По крайней мере, тот тоже выглядел ошарашенным. – Что тут произошло, пока меня не было? Почему они так суровы к Готорнам?
– У него нет сил. Город прознал, – кратко ответил Айзек. Его дыхание до сих пор оставалось немного учащенным. – Честно говоря, репутация у основателей уже не та, что раньше.
Габриэль нахмурился. А затем сказал нечто совсем неожиданное:
– Так давай я помогу. Я тоже основатель. Мне ясно, что ты как-то замешан в том, что случилось в лесу…
– Нет. – Слово слетело с языка Айзека быстрее, чем он успел его обдумать.
Он не доверял Габриэлю. Ни свои неудачи, ничего.
Потому что каждый раз, когда он смотрел на старшего брата, то видел, как тот стоял над его скованным телом с ножом, прижатым к шее, и неопределенностью в глазах.
Харпер стояла под деревом, которое собственноручно превратила в камень, ее снедало чувство вины. День выдался облачным, но солнце все равно светило достаточно ярко, чтобы было видно твердые, неподвижные ветки. Рыжевато-бурый камень покрыл дерево от скрюченной кроны до места, где ствол погружался в землю.
Она прекрасно
