над советской территорией я должен был включать и выключать аппаратуру над определенными пунктами, которые были показаны на карте. Я считаю, что мой полет над советской территорией предназначался для сбора сведений о советских управляемых снарядах и радиолокационных станциях».
Итак, сознавая, что совершает преступление, Пауэрс во время полета с точностью выполнял наставления: нажимал на рычаги аппаратуры, записывал сигналы советских радиолокационных станций, фотографировал. Сначала он летел на высоте 68 тысяч футов, но по мере продвижения вперед и по мере выгорания бензина он набирал предельную высоту, считая, что это будет безопаснее. Успокаивала и другая мысль. Летит он в день, когда все советские люди празднуют. Они сейчас не так бдительны. Но воздушный шпион глубоко ошибался. Стоило Пауэрсу нарушить советскую границу, как он сразу был взят под неослабное наблюдение воинов частей ПВО СССР. Зоркие и чуткие приборы следили за полетом Пауэрса. Было ясно, что самолет принадлежит иностранному государству и что он летит с разведывательными целями. И вот команда: сбить нарушителя. Как показывает Пауэрс, он сначала не мог определить, что же случилось.
«Неожиданно я услышал глухой взрыв и увидел оранжевое сияние. Самолет вдруг накренился, и, как мне кажется, у него отломались крылья и хвостовое оперение. Возможно, что прямого попадания в самолет не было, а взрыв произошел где-то вблизи самолета и взрывная волна или осколки ударили самолет… Это произошло на высоте приблизительно 67 тысяч футов… Меня сбили примерно в 25–30 милях южнее или юго-восточнее города Свердловск. В этот момент я летел довольно точно по курсу… При падении самолета меня прижало к приборному щитку, и поэтому я не смог воспользоваться катапультирующим устройством. Я поднял над головой фонарь кабины, отстегнул пристяжные ремни и выкарабкался из самолета через верх. Парашют открылся автоматически».
Ровно пять недель мы вели следствие по делу Пауэрса. И вот у меня на столе лежат восемь томов протоколов, заключений экспертов, постановлений и других материалов на русском и английском языках.
– Ну как, Алексей Иванович, устали? – спросил я следователя.
– Да, немножко. Я никак не думал, что будет столько работы, ведь всего лишь один обвиняемый.
– Не совсем так, Алексей Иванович, вместе с Пауэрсом мы сажаем на скамью подсудимых и тех, кто в США является вдохновителем и организатором шпионского полета.
– Да, это верно. Пауэрс – простой исполнитель, соблазненный деньгами.
За время следствия умонастроение Пауэрса заметно изменилось. На многие вещи он стал смотреть иными глазами. Однажды сказал переводчику, что многое передумал и перечувствовал и у него в корне изменилось представление о русских.
– Если все русские такие, как мои следователи, – сказал он, – то это очень хорошие люди.
Самочувствие его улучшилось. Он много читал. Вскоре ему разрешили переписку с родными.
В
