тащи в кабинет пожрать чего-нибудь на двоих. И водочки не забудь. – Положил рацию и уже Воробью объяснил: – Не скажешь, сами не догадаются. Молодежь. Одни девки в голове. Сам такой был. А может, и не был. Уже не помню. Слушай, а ты что, за рулем совсем не пьешь? Я, значит, землю рыл, решал вопросы в ментовке, бумагу тебе сделал, и, выходит, напрасно?
– Да выпить можно. Если не злоупотреблять.
– Мы не зло, Витя, так, для аппетита.
В дверь постучали, и вошла официантка, поставила поднос на небольшой столик и, посмотрев на Цапа, спросила:
– Может, что еще, Константин Сергеевич?
Цап осмотрел доставленное:
– А попить? Ну, можно было захватить сок, минералку? Я понимаю, у пацанов одни девки в голове, а у тебя?
Официантка, уходя, остановилась у двери и, сверкнув лукавым взглядом, бросила:
– Мани.
И закрыла за собой дверь.
Цап понимающе развел руками:
– А ведь чистую правду сказала. Что за страсть охватила страну. Всем нужны деньги, все хотят баксы. Вот, к примеру, взять тебя, Виктор Семенович. Денег полные карманы, а еще хочешь. Поверь, не понимаю.
– Издеваешься, – Воробей отправил в рот кусок жареного мяса и наполнил рюмки. – Как тут похудеешь.
– Это ты насчет чего, еды или денег?
– И того, и другого.
– Деньги, – Цап поднял рюмку, выпил и продолжил: – Это просто бумажки. Как газета, журнал, книжная страница. Вот прикинь, на одной раскрашенной бумажке нарисована цифра один, на другой тоже один, но с тремя нулями. И разницы никакой ни по вкусу, ни по весу, ни по цвету, ни на запах. А люди мучают друг друга, убивают, войны устраивают из-за этих бумажек, даже не бумажек, а нулей, понимаешь, у кого их больше, тот и круче. И кто-то же их придумал. Думаю, это сделал явно нехороший человек.
– Только на меня не подумай.
– Нет, Витя, ты здесь ни при чем. Если бы это ты их придумал, бумажки эти, деньги, то кроме как у тебя, больше ни у кого их не было бы. Жадный ты.
– Ты тоже не Робин Гуд. Тебе зачем деньги?
– А мне и ни к чему, – с готовностью ответил Цап.
– Это все слова, Константин Сергеевич, а забери у тебя сейчас, как ты выражаешься эти бумажки с нулями, и кем ты будешь, вот уж действительно нулем, как говорят, без палочки.
– А буду я, Витя, как и был, просто человеком. И не могу я в зависимости от количества банкнот или их отсутствия из человека, скажем, превратиться в собаку или крокодила.
Воробей закурил, смачно затянулся и выпустил в потолок густую струю дыма.
– Это да, – согласился он. – Только мани – это все. Почет и уважение, власть, сила, неограниченные полномочия. Я уже не говорю о домах по всему миру, самолетах, пароходах и так далее.
– И все это на одну жизнь? – Цап посмотрел по сторонам. – Ну принесет она сегодня воды или нет?
– Нет, не принесет. Мани давай, – Воробей был явно собой доволен, он чувствовал, что победил.
Цап задумчиво почесал затылок:
