думать о самом страшном. Но я был воином и прекрасно понимал, что беззубая размахивает своей косой, не разбирая, кто тут прав, а кто не очень. Но, словно бы услышав моё желание, этой ночью мне приснился сон.
– Ты не волнуйся, мне здесь хорошо, – грустно улыбалась Луиза. – Просто без тебя очень тоскливо и одиноко. Но я тебя дождусь.
– Уже немного осталось, родная, – прижал я её голову к своей груди. – Угэдэй торопится устроить нам эту встречу. Захлебнувшись в своей злобе, он не понимает, что я только этого и жду.
– Нет! – негодующе воскликнула девушка. – Это случится не сейчас! Не торопи неизбежного. Всему своё время. Ты, свершив положенное, должен будешь вернуться к целебному источнику. Поклянись мне в этом.
И такая настойчивость слышалась в её голосе, что я рас- теряннопроизнёс:
– Клянусь!
– Ну, вот и хорошо, – расслабленно улыбнулась Луиза, и её облик стал меркнуть и растворяться.
– А зачем? – крикнул я ей в след. – Всё равно тебя там нет!
– Помни клятву, – протяжным голосом ответила мгла, поглотившая Луизу.
Я открыл глаза и решил, что Луизы в этом мире больше нет. Я плакал без слёз. Саднило уставшее судорожно сжиматься горло. Мне было очень плохо, хотелось умереть.
«А клятва? – пробился в моё сознание внутренний голос. – Ты дал клятву!».
– Клятву дать легче всего, а как её выполнить?
– Ты опять говорил на языке русов, – сбросил с меня остатки сна голос старика Вэя. – Твоими устами говорят ваши боги, доверься им.
– У нас один Бог, старик.
– Так ты христианин, – протянул лекарь. – Слаб ваш Бог, не будет твоему народу удачи.
– И опять ты прав, старик, – согласился я. – Но не Бог тому виной. Не нашлось в моём народе воина подобного Чингисхану. Раздроблены и слабы земли его. Каждый князь желает жить своей волей, и рвут они друг друга за глотки в погоне за властью и богатством. Такая уж судьба у государства Российского, силён он народом своим, да правители долго запрягают. Не скоро ещё на земле русской родится вождь, способный железной рукой сплотить и повести за собой людей русских.
– То беда любого племени, – вздохнул Вэй. – Мою страну уже не одно столетие терзают орды варваров. Нет единства и у правителей Чжунго. Многочислен наш народ, но даётся на милость победителям. Может быть, в этом и есть его мудрость. Пришлые завоеватели растворяются в его многолюдстве словно песчинки в море.
До самого вечера мы тряслись в своей одноосной повозке.
Я воочию убеждался необыкновенной выносливости и мобильности монгольских всадников на марше. Целый день в седле, еда и всё прочее там же. И так изо дня в день. Описывать то, что я видел по дороге, нет смысла. Уныло выглядывающие из-под первого снега камни, да сиротливо пристроившиеся к склонам гор чахлые деревца. С наступлением темноты отряд остановился на отдых. Нам с лекарем выдали по куску рисовой лепёшки и горсти изюма. От таких разносолов слишком не зажируешь. Правда,
