сих пор помню три положения из его проповеди: 1. Бог знает вас. 2. Бог любит вас. 3. Бог хочет вашего участия. Я слушал, как он приводил примеры из Ветхого и Нового Завета, подкрепляя ими каждое положение. Пастор говорил о еврейских пророках так, словно они были его друзьями. Он свободно цитировал Писание.
– Послушайте, что говорил Бог древнему Израилю, – сказал он. – «Любовью вечною Я возлюбил тебя и потому простер к тебе благоволение»[3]. Неужели вы думаете, что Бог любил Израиль сильнее, чем любит вас? Послушайте, что говорится об Иисусе, стоящем перед лицом смерти: «Иисус, зная, что пришел час Его перейти от мира сего к Отцу, явил делом, что, возлюбив Своих сущих в мире, до конца возлюбил их»[4].
«Бог всегда любил Своих детей. Бог всегда будет любить Своих детей, и Он хочет, чтобы вы были Его детьми», – страстно говорил Рубен.
Я устал, хотелось спать. В помещении было жарко, но я не раз кивал, слушая, как этот необыкновенно красноречивый человек говорит о любви Бога и призывает слушателей к покаянию и вере во Христа. Когда он попросил грешников прийти ко Христу, несколько человек встали со своих мест, вышли вперед и склонились у алтаря, многие плакали. «Придите домой, – просил Рубен. – Бог любит вас и хочет, чтобы вы были Его детьми».
После проповеди
Служба закончилась, Рубен пригласил меня выйти вперед и представил собранию. Меня попросили выступить на следующий вечер перед супружескими парами прихожан и поговорить с ними о браке. После службы жена Рубена, Пэтси, пригласила меня к ним на десерт – вместе с четой, которая вела в их церкви служение для супружеских пар.
Когда мы познакомились и расслабились, я попросил Пэтси:
– Опишите своего мужа. Какой он человек? (Будучи консультантом по вопросам семьи, я постоянно задаю эти вопросы.)
– О, он такой романтик! – отвечала она. – Он пишет мне стихи; иногда поет для меня, произносит передо мною речи о том, какая я чудесная.
– Тогда вы должны чувствовать себя очень любимой, – сказал я.
– Ас этим есть одна проблема. Я читала вашу книгу, и мой основной язык любви – помощь. Мне хотелось бы, чтобы он помыл посуду, – она улыбнулась. – Знаете, пропылесосил бы ковры, вынес мусор, помог мне по хозяйству. Я не чувствую себя любимой. Иногда его слова кажутся мне пустым звуком. Как будто он издевается надо мной. Я знаю, что он говорит искренне, но мне мало слов.
Мне показалось, что разговор пошел более личный, чем нам с Рубеном хотелось бы, и сказал Пэтси:
– Вы совсем как моя жена. Ее язык любви тоже помощь. Я далеко не сразу понял, какая связь между мытьем посуды и любовью.
Я засмеялся и переменил тему разговора. Рубен тоже смеялся, и уже через минуту мы говорили о футболе.
На следующий вечер, по окончании моего выступления, Рубен повез меня в отель, а Пэтси осталась дома. Когда мы отъехали, Рубен сказал:
– Вы заставили меня задуматься. У меня хорошая жена. Мы женаты семнадцать лет, но я не уверен, что удовлетворяю
Иер. 31:3.
Ин. 13:1.
