интересов. А подвид Ваш – талантливый индивидуалист. Вы прекрасно овладели английским языком, отлично оперируете политическим понятийным аппаратом, у Вас экспрессивная и убедительная речь. Вы обаятельны обаянием сильного человека. С таким набором качеств Вы могли бы пойти очень далеко, но только не в СССР. У Вас на Родине сегодня властвует серость, потому что принцип коллективизма превращает людей в стаю черных ворон, готовых заклевать белую ворону. Ваша страна сегодня – это царство серости, и Вы это знаете лучше меня. Вот Вы вернетесь к себе в штаб-квартиру для того, чтобы в течение нескольких лет пережить ряд профессиональных крушений. Вы увидите, что ваши оперативные успехи никому не нужны, а Вас будут быстро обгонять по служебной лестнице подхалимы и негодяи из партийного набора. Особенно неприятно будет, когда за Вашу самоотверженную работу получит ордена свора карьеристов и трусов, а Вас наградят ценным подарком в виде комплекта нержавеющих вилок.
Поэтому Вы мне интересны не как шпион, а как будущий соратник в преобразовании советского коммунистического стада в общество индивидуалистов, которое только и может быть процветающим. Я уверен, что если мы будем Вам помогать, то Вы быстро вырастите до влиятельной фигуры в своем государстве. И даже если между нами не будет связи, все равно Вы будете действовать именно так, как нам надо.
Я предлагаю Вам сегодня не вербовку. Я предлагаю идейно-политическое сотрудничество. Клянусь, я не задам Вам ни одного вопроса о секретах советской разведки. Я точно знаю, что эти секреты не имеют исторической ценности. Все, что я надеюсь от Вас получить, – не сейчас, а позже, когда Вы будете в руководящем звене, – Ваше мнение о партийных номенклатурщиках и Ваши рекомендации по политическим шагам. Я не предлагаю Вам никаких денег, но я предлагаю профессиональный успех. С нашей помощью Вы приобретете здесь свой первый источник, и Ваша звезда в вашем ведомстве начнет стремительно восходить.
Когда Кейбл закончил свой монолог, Голубин почесал переносицу, улыбнулся и негромким, ленивым голосом сказал:
– Все, что Вы наплели здесь, Чарльз, вполне подошло бы какому-нибудь московскому стиляге. Он, возможно, и вправду поверил бы, что Штаты изо всех сил рвутся принести как можно больше пользы Советскому Союзу. Надо полагать, мы на очереди после Латинской Америки и Африки. Там от Ваших «добрых дел» не успевают хоронить и красных, и розовых. Кстати, не хотите ли Вы в результате предлагаемого стратегического сотрудничества интронизировать в Кремле какого-нибудь бастарда, вроде Вашего Папы-Дока на Гаити?
Мне действительно кое-что нравится в вашей стране. Здесь есть множество бесспорных преимуществ по сравнению с нашей серой жизнью. Только вот одного я у вас не заметил – стремления реально делать добро за пределами Америки, хотя вопите вы об этом так много, что сами стали в это верить. Я пришел к выводу, что индивидуальный эгоизм американцев, объединяясь в народную волю, превращается
