идеи, даже великие, доводить до абсурда! В конце концов ему стало тошно видеть измученные, испуганные физиономии тех, кто еще недавно выходил из своих «Мерседесов», сверкая бриллиантовыми перстнями и опираясь на кипарисовые трости с золочеными набалдашниками. Он не мог без неловкости смотреть на фрау Розенблюм, вдову антиквара, у которого часто делали покупки его родители. Теперь фрау Розенблюм существовала тем, что распродавала свое добро. Добра, конечно, после смерти Соломона Розенблюма осталось много, жила его вдова безбедно, однако в лице ее появилось что-то столь жалкое, приниженное, заискивающее, что очень быстро превратило пышную, внушительную даму в замученную старуху. Бальдр учился в Воздушной академии, ходил, конечно, в форме, и фрау Розенблюм при встрече всегда смотрела на него с таким испуганным выражением, как будто боялась, что сейчас этот молодой курсант, сын ее старинных знакомых, кинется ее беспощадно избивать.
Но самое удивительное, что именно у фрау Розенблюм Бальдр познакомился с Марикой. Это было еще в марте 1940 года. Бальдр сопровождал в лавку мать, которая собралась сменить абажур на своей любимой настольной лампе. Марика же искала подарок на свадьбу подруге – ей посоветовали зайти к фрау Розенблюм, которая распродает по дешевке истинные сокровища. Да, Марика тогда совсем недорого купила серебряный кофейник для подруги, а себе чудное колье: бирюза в бронзовой оправе. Правда, на взгляд Бальдра, оно было грубоватое и слишком массивное, но Марика сказала, что любит варварские украшения. Она захотела тотчас надеть колье, но никак не могла справиться с застежкой.
Фрау Розенблюм куда-то подевала очки, а без них она ничего не видела; фрау фон Сакс, матушка Бальдра, в это время как раз звонила по телефону мужу, чтобы посоветоваться о цвете выбранного абажура; поэтому именно Бальдру пришлось застегивать «варварское украшение» на нежной, длинной шейке Марики, и это так на него подействовало (она стояла, наклонив голову, придерживая пальцами тонкие русые волосы, ее шея была покрыта нежным пушком и, когда Бальдр коснулся ее, вдруг порозовела…), что он бросил матушку в лавке и отправился провожать девушку до такси. По пути выспросил ее адрес, телефон, на другой день повел ее на танцевальный вечер к своим друзьям в испанское посольство, еще день спустя назвал фрейлейн Вяземски просто Марикой и девушкой своей мечты, через неделю сделал предложение и получил первый отказ… Так завязался их роман, и антисемитизм Бальдра дал трещину. Ну да, он по-прежнему хотел жить в «Германии для немцев», по-прежнему недолюбливал евреев как нацию, но считал, что для некоторых из них можно и даже нужно делать послабления в режиме. Все-таки с девушкой своей мечты он познакомился у еврейки, это раз, а во-вторых, наци, кажется, готовы окончательно решать не только еврейский, но и многие другие вопросы. Уже поговаривают, будто и славяне, в том числе русские, – die Wesen aus dem Sumpf, существа из болота, и нуждаются если и не в поголовном истреблении, то в самом жестоком обращении, поскольку это – нация рабов. Марика
