не могу. Вероятность ошибки присутствует всегда. Анализ может дать неверный результат. У пациента может оказаться мононуклеоз. Или бактериальный тонзиллит. Или рак.
Я не могу покопаться под капотом и сказать, что надо поменять свечи, как делает автомеханик, который чинит вашу машину. Вместо этого я слушаю звук мотора и, базируясь на косвенных данных, которые мне удается собрать, делаю обоснованное и информированное предположение о том, что, возможно, происходит в вашем организме.
Если я отправила пациента домой с диагнозом «вирусная инфекция», но ему не стало лучше и он вернулся назад, – можно ли считать это диагностической ошибкой? Да, диагноз поставлен неверно. Но ошиблась ли я? Следовало ли мне поступить по-другому?
Я могла бы действовать точнее. Отправить пациента к отоларингологу, чтобы тот обследовал его специальными инструментами. Запросить биопсию красных и отечных тканей, чтобы подтвердить свой диагноз. На это потребовалась бы куча времени и ресурсов, пациент испытал бы сильный дискомфорт, а стоимость лечения взлетела бы до небес. Но даже в этом случае 100-процентной уверенности у меня бы не было. В медицине неопределенность – это воды, в которых плаваем мы все.
А когда речь идет о чем-то посложнее, чем красное горло, шансы ошибиться возрастают в разы. Врачи – куда чаще, чем их пациенты, – сознают, что некоторые ошибки неизбежны. С первого момента, когда врач встречается с пациентом, он начинает прикидывать возможные причины его симптомов – это называется дифференциальной диагностикой. По мере выяснения истории болезни этот список видоизменяется – одни болезни из него исчезают и сменяются другими, которые больше соответствуют словам пациента, результатам осмотра или анализов. К концу встречи у врача имеется окончательный список возможных подозреваемых.
Если врач все тщательно обдумал, велика вероятность, что один из этих возможных диагнозов верный. Но тогда получается, что все остальные, по определению, ошибочны. Наш путь следования к истине усеян ошибками. Очень важно всегда иметь несколько вариантов, потому что медицина – непростая наука, и организмы могут отличаться друг от друга. Часто бывает так, что у нас есть предполагаемый диагноз, но мы все равно продумываем план Б, потому что у пациента совсем не обязательно окажется наиболее вероятное заболевание. Нас учат всегда задавать себе вопрос: если не это, то что еще у него может быть?
Иногда проблема заключается и в недостаточной осведомленности. Именно так произошло в случае с Кристел Лессинг. У нее оказалось редкое проявление необычного заболевания. Как и в любой области, в медицине один человек не может знать все.
В ее случае произошли ошибки и в рассуждениях. Признание отказа печени за основную проблему стало поворотным моментом в рассуждениях Валерстайна, в то время как от врачей, лечивших ее до него, это осознание ускользнуло.
Ошибки были совершены и при сборе анамнеза со слов пациентки.
