не дожидаясь его завершения. Возможно, если бы она задержалась, если бы продолжила настаивать на своем, Совет Орды согласился бы возместить ущерб, причиненный народу Зандалара? Большего от Орды ожидать не стоило: слишком уж многое значило для остальных их драгоценное перемирие… ну а что до убийц Растахана – справедливая кара вполне могла бы настичь их иным путем.
Однако Таланджи ушла из Оргриммара ни с чем.
Нет, не ни с чем – со страхом в сердце и с черным пятном на платье. Если бы тот рыжеволосый тролль не столкнулся с убийцей и не выбил из его рук кубок с ядом, лежать бы ей мертвой в песках Дуротара с облепленным мухами ртом.
– Бвонсамди, – шепотом позвала она лоа смерти.
Отец, испуская последний вздох, переложил бремя заключенного с лоа могил договора на плечи дочери, и вместе с отцовским троном к Таланджи перешло отцовское проклятие.
Серая дымка, заклубившаяся у ее ног, оказалась куда холодней переменчивых ночных ветров. Клубы тумана густели, затягивали тронный зал, пока Таланджи не услышала знакомый звук. Появление Бвонсамди предвещал сдавленный вздох царства мертвых – не столько фанфары, сколько горестный плач.
Окутанный щупальцами голубоватого дыма, лоа могил повис над троном зандалари. Большую часть его лица покрывал костный нарост в форме черепа – одна только вечная самодовольная улыбка и оставалась на воле. Грудь лоа украшали мерцающие белым татуировки, на голове торчали буйные заросли черных волос, кустистых и жестких, как папоротник.
– Ах, – закудахтал лоа, – ах-ах-ах-ах. Королева в печали! Ну так отчего б не поведать о приключившихся бедах своему старому другу Бвонсамди?
Таланджи скрестила руки на груди.
– Не в том я настроении, старый ты пустослов. Меня хотел отравить один из собственных подданных, причем на глазах у всего Совета Орды. Среди белого дня. Враги осмелели.
Бвонсамди придвинулся ближе, и Таланджи смогла разглядеть, как он шутовски хлопает ресницами под костяными надбровьями.
– Ха! Так твоя душа едва не досталась мне?! Поэтому ты и призвала меня? Мысли о смерти напомнили о лучшем друге там, с той стороны? Как это лестно, ваше величество!
– Нет-нет, Бвонсамди, ничего подобного, – заверила его Таланджи, крякнув и отвернувшись. – Я хотела бы поговорить с отцом. Ты ведь хранитель душ, повелитель мертвых, а, значит, наверняка должен знать, где обретается его дух. Не мог бы ты устроить нам аудиенцию?
Лоа во весь голос захохотал. Пол дворца под ногами Таланджи содрогнулся, точно от удара грома. Бвонсамди навис над нею, изогнувшись против всякого естества – так, что его перевернутое вверх ногами лицо замаячило прямо перед лицом королевы.
– Кто я тебе – уж не слуга ли, чтоб все капризы твои исполнять? Думаешь, твой отец у меня в заднем кармане лежит? Дух короля, девочка, вещь не пустячная!
– Для тебя все на свете – пустяк, – огрызнулась Таланджи, даже не думая отступать. – Все на свете –
