в торжественном безмолвии природы? Падала ли ты на землю в зеленом лесу, у чистого источника, под открытым небом, прислушиваясь к голосу Бога, раздающемуся из всех листьев и из всех вод? Видала ли ты, как пламя неудержимо устремляется вверх к своему отцу – солнцу, и молитва в восходящем к небу дыме идет навстречу великому лучезарному Создателю? Ты слушаешь меня с удивлением; но уверяю тебя, что ты преклонила бы колени и стала бы молиться вместе со мною, если бы я привел тебя к алтарю на вершине высокой горы!
– О, если бы я могла пойти туда с тобою! Если бы мне удалось посмотреть с какой-нибудь горы на все долины и реки, леса и луга! Я думаю, там, в высоте, где ничто не могло бы укрыться от моих взглядов, я почувствовала бы себя самое всевидящим божеством. Но что это такое? Бабушка зовет меня; я должна идти.
– Подожди, не оставляй меня.
– Но ведь послушание есть персидская добродетель!
– А моя роза?
– Вот, возьми ее.
– Будешь ли ты вспоминать обо мне?
– Как же может быть иначе?
– Милая девушка, извини меня, если я попрошу у тебя еще об одной милости.
– Скорее, бабушка зовет опять.
– Возьми эту звезду из бриллиантов на память об этом часе.
– Я не смею взять.
– Прошу, прошу тебя, возьми! Мой отец подарил мне ее в награду, когда я убил собственной рукой первого медведя. Она была самым любимым моим украшением, а теперь она должна перейти к тебе, потому что теперь я не знаю ничего милее тебя.
Юноша снял цепочку со звездой с своей груди и хотел повесить ее на шею девушки. Сафо отказывалась принять драгоценный подарок; но Бартия обнял ее стан, поцеловал ее в лоб, надел ей с дружеским жестом эту безделушку на шею и устремил глубокий взгляд в темные глаза трепетавшей девушки.
Родопис позвала в третий раз. Сафо вырвалась из рук принца и хотела убежать, но обернулась еще раз, вследствие умоляющего призыва юноши, и на его вопрос: «Когда я могу тебя увидеть снова?» – отвечала тихим голосом:
– Завтра рано, у того розового куста.
– Который держит тебя крепко, в качестве моего союзника.
Сафо поспешила в дом. Родопис приняла Бартию и сообщила ему, что знала о судьбе его друга.
Молодой перс тотчас же поехал обратно в Саис.
Когда Родопис в этот вечер, по обыкновению, подошла к постели своей внучки, она нашла ее спящей уже не прежним детским спокойным сном: губы Сафо шевелились, и она глубоко и печально вздыхала, как будто ее мучили беспокойные грезы.
На пути из Наукратиса в Саис Бартия встретил своих друзей Дария и Зопира, которые поехали за ним, как только заметили его тайное исчезновение. Они не подозревали, что вместо борьбы и опасностей Бартия познал счастье первой любви.
Незадолго до приезда трех друзей Крез прибыл в Саис. Он тотчас же отправился к фараону и рассказал ему откровенно, по правде все случившееся в последний вечер.
