чтобы они оживились на первом уроке. Сегодня по расписанию в 9 «А» первым вписан английский язык. На уроке возникла занятная перепалка.
– The most excellent and lamentable tragedy of Romeo and Juliet, – стараясь читать выразительно, начала доклад отличница Николь Сафина. Недели две назад Марго объявила: «кто хочет повысить итоговые баллы, подготовьте реферат по английской литературе, презентуйте на уроке. Зачтется». Всем и без перевода ясно было, о каком произведении будет доклад. Однако после первой фразы все пошло совершенно не так, как можно было предположить.
– Что выпила Джульетта, чтобы отключиться на три дня? – внезапно прервал одноклассницу Намин. – Как эта штука называется, которая в транс вгоняет?
Вопрос повис в воздухе. От Хмурого такого классного вопроса никто не ожидал. Месяца два назад Намин случайно наткнулся на телепередачу, где рассказывалось, что выпив особое снадобье, Джульетта мертвецки уснула, потом проснулась или ожила, – кому как нравится. Вырубиться по желанию и перезагрузиться очень захотелось ему в тот момент, раз это реально! С тех пор дотошное «как достать» крепко застряло в башке и сейчас самовольно вырвалось наружу.
– С каких пор Намин стал выступать? Шекспира читал? Не верю. Во-первых, не «штука», а зелье. Во-вторых, о каком трансе речь? – пыталась взять вверх опешившая от наглости Намина Марго. – Откуда сведения про зелье, а? Надо будет переговорить с родителями.
Угроза не сработала, класс загудел. «Да, так и «поверили», отключка на три дня от снотворного не бывает», – кричали мальчишки. «Неужели пульс не прощупывался?» – недоумевали девчонки. Учитель и ученики говорили одновременно, громко, никто никого не слушал. Англичанка что-то объясняла про летаргический сон, ко́му, художественный вымысел. Ученики, как с цепи сорвались, возбужденно галдели: оно существует, Шекспир врать не будет». Презентация была успешно сорвана. Учительница не нашла ничего другого, кроме как прокричать «Stop talking», и объявить в наказание опрос домашнего задания, – любимая учителями контрмера за ненадлежащее поведение класса. Опомнилась, наказать – значит – проиграть, вежливо попросила: «Please, continue». Николь дочитала доклад, хотя никто не вникал в сюжет трагедии. Всех занимал описанный Шекспиром вариант снадобья. «Оно» выглядело уж очень привлекательно: выпил, уснул, проснулся отдохнувшим, проблемы рассосались. Кто не мечтает об этом?
Марго удалось формально погасить возбуждение в классе, но информация взорвалась как атомный гриб и сотрясла мир старшеклассников. Вопрос оказался насущным для всех: мальчиков и девочек, двоечников и отличников. Они искали ответ, существует ли такое зелье, и, главное, как его попробовать. На перемене ребята перебирали варианты, но не смогли найти удовлетворяющее большинство объяснение. Одноклассники подходили к Робби, выражали респект, называли реальным пацаном. Намин – реальный пацан?! Тот, которого не замечали ни учителя, ни одноклассники? Подошла сама Николь: «Я почему-то не обратила внимания на этот нюанс. Действительно, как ей удалось так глубоко уснуть?» Тем временем в учительской англичанка эмоционально описывала, какой именно момент знаменитой пьесы интересует класс. Учителя повозмущались, поохали и разбежались по кабинетам. Марго понимала, следовало бы сообщить Наминым про странный интерес их сына. Как найти время и силы сделать это? В конце концов, это обязанность классного руководителя, она не руководительница 9 «А», и этой спасительной мыслью успокоила себя Марго.
Намин наперед знал, несмотря на угрозу вызвать родителей, Марго этого не сделает, комиссии в школе, учителям не до внеучебных проблем. Им, вообще-то, всегда не до внеучебных проблем. И без комиссии вечно жалуются на цейтнот, на писанину. Марго – нормальная тетка, любит свой предмет. По пустякам кипиш подымать не будет, за что ее уважали дети.
Марго, чтоб приблизить английский язык к ученикам, привела примеры, как звучат их имена на английский манер. Сокращенные имена закрепились за ребятами: Робби, Тим, Дэн, Раффл, Ди, и так далее, – не имена, ники. На физкультуре, подавая пас, легче крикнуть Рафф вместо длинного Ра-фа-эль, а Ди в секунду превратило Динару в принцессу. Упрощенные имена затушевывают национальную принадлежность, придают немного киношного имиджа. Красавицу и отличницу Веронику тоже перестали называть полным именем, но сокращенное Ника не прижилось. Прижилось французское Николь. Она выделялась не только именем, она была из другого этажа благополучия, хотя держалась со всеми демократично.
Робби был премного благодарен Марго. С ее легкой руки официальное имя Намина стерлось из памяти одноклассников. Прежде них оно стерлось из его памяти. Робби ужасно не нравилось его настоящее имя; предельно огорчало, как родители назвали их с братом. Дети простых трудяг не должны носить столь вычурные имена, Роберт и Альберт, а должны носить имена попроще, местные, без претензий. Впрочем, братик всем был доволен, Альберт так Альберт.
Имя у Робби вызывало ассоциацию со статным сильным полицейским. Оно льстило, правда, мало подходило худосочному, оттого казавшемуся длинноватым, подростку. Бабушка твердила: «мы из породы гончих, никогда толстыми
