и заботиться о ней, как о своей собственной.
Это был праведный и набожный мужчина, немногим старше своей жены, с лучистыми светло-карими глазами. Спасение невинного дитя он принял, как божий дар, который воздастся его семье большой радостью и счастьем.
– Спасибо Шарль, – улыбнулась Мария.
Она была рада, что муж даже малейшим жестом или взглядом не выказал протест.
– А как её зовут? – спросил Николя.
– Действительно. Ей нужно имя, – подтвердил отец.
– Давайте назовём её Селиной, – предложила Мария.
– Прекрасно, – одобрил Шарль и улыбнулся. – А теперь малышке Селине нужен сундучок приданного.
– Непременно возьмусь за шитье, – улыбнулась жена. – Пойдём Рози, ты мне поможешь.
– И мы! – закричали в один голос мальчики.
– Тише, тише, – сказал отец. – А то сестрёнку разбудите.
Мать с детьми вышла из комнаты, а мужчина подошёл к кроватке, и смотря на свою теперь уже младшую дочь, тихо проговорил:
– Ты будешь изумительной красавицей.
2
Прошло девять лет
Селина была умной и трудолюбивой, но чрезмерно любопытной и самостоятельной. Несмотря на запреты родителей, она могла довольно далеко от дома гуляла со сверстниками, а потом невозмутимо смотря маме в глаза отвечала:
– Зачем ты переживаешь? Я уже взрослая и могу за себя постоять. Ты же помнишь, как я поколотила Эмиля?
– Да, помню, – улыбаясь отвечала Мария.
Тут, как всегда появлялось угрюмое лицо отца, Селина прижималась к маме, боясь быть отшлёпанной им.
– Опять в карцер захотела? – грозно произносил отец.
– Нет, – гордо подняв голову отвечала Селина, – Мне делать не чего в погребе. Я там и так порядок навела. А если ты меня туда снова посадишь, то я всё разбросаю и убирать не буду.
После таких ответов, у родителей пропадала вся жажда поколотить непослушную девчонку и появлялась улыбка на лице, чего свидетельствовало о том, что она снова в лучиках солнца, а не бури и града.
Рыжие волосы и карие глаза Селины огнём горели среди тёмно-русых волос и голубоглазых глаз братьев и сестры. И сразу угадывалось то, что она другая, не похожая на них.
Если девочка что-то начинала делать, всё спорилось в её руках и доводилось до конца. В свои девять лет она выучила все буквы, составляла слоги и пыталась читать. Селина терпеть не могла несправедливость и чувствовала, когда ей говорили неправду. Она доказывала свою правоту, даже если это шло вразрез с мнением старших, и даже если ей в очередной раз грозил карцер.
Однажды, когда Рози заболела лихорадкой и пришёл доктор, Селина стала расспрашивать лекаря Жака Берне о всевозможных лекарствах и как их готовить, а потом во всеуслышание заявила:
– Я хочу лечить людей.
– Дитя моё, тебе надо ещё немного подрасти, – улыбнулся доктор Берне.
Это был
