мужчине, который разрушил их семью, отнял у него мать, уничтожил его отца, который виноват в том, что Роман торчит в чужом городе. Бабушка Аня, его русская бабушка, сказала, что нельзя винить во всем этого мужчину. Диана, мол, взрослый человек, и ее невозможно куда-либо увести против воли. Но винить мать у Романа почему-то не получалось. Она была такой хрупкой, нежной, милой, так любила, чтобы о ней заботились и восхищались ею… Она была центром их семьи, вокруг которого все вертелось.
– Хорошо, – у Романа не были ни сил, ни желания говорить о Патрике.
– Спасибо, милый. Ну, а как ты там на самом деле? – на этот раз в голосе мамы послышалась искренняя забота, и на Романа вдруг накатило все разом: мысли о чужом городе, дурацком университете, Волкове, его девушке…
Роман сглотнул и, выключив громкую связь, чтобы больше не видеть счастливую улыбку мамы, поднес телефон к уху:
– Все хорошо. Я уже привык. Здесь… весело.
– Отлично. Я очень за тебя рада. А как отец?
– А ты спроси у него сама, – ответил Роман, чувствуя, как на него наваливается усталость.
– Ладно, милый. Передавай Анне и Константину привет, когда будешь звонить. Целую.
Тон у мамы изменился. Роман не стал предлагать ей самой позвонить родителям отца. Это было бесполезно. У мамы там кенгуру и эвкалипты. Рай на земле.
Роман положил на барную стойку замолчавший телефон, потер лицо руками, понимая, что нужно непременно поспать, но вместо этого придвинул мобильный вновь и набрал номер английского деда.
– Да, мой мальчик, – бодро откликнулся дед. – Что-то случилось?
– Как партия века? – спросил Роман, гоняя пальцами по столешнице пару кунжутных зернышек, невесть как пропущенных домработницей.
– Пока идет. Но я уже выигрываю по материалу.
Мистер Дженкинс что-то возмущенно сказал на заднем плане, дед злорадно рассмеялся.
– Слушай, а это ты сказал маме, чтобы она позвонила?
После секундной заминки дед проворчал:
– Делать мне больше нечего.
Но этой заминки Роману хватило.
– Ладно. Дженкинсам привет. Передай миссис Дженкинс, что я скучаю по ее тыквенным печеньям.
– А мы скучаем по тебе, сынок, – тихо сказал дед.
Роман кивнул, хотя дед и не мог этого видеть.
Вдруг дед разразился бранью, а Дженкинс расхохотался.
– Я перезвоню, сынок. Этот старый книжный червь считает, что нашел брешь в моей обороне.
– Нашел-нашел, – злорадно хохотал Дженкинс, и Роман представил, как он потирает свои большие смуглые руки.
– Пока, – сказал Роман, но дед оборвал связь раньше.
Стоило Роману положить мобильный на столешницу и отойти на пару шагов, как телефон зазвонил вновь. Из трубки донесся раздраженный голос
